– Да… Произвели мы впечатление… – Не удержавшись, я хихикнула. Сенька покосилась на меня и расплылась в улыбке, но тут же, став серьезной, добавила: – Езжай осторожнее, а то я две свечи не удержу…
Я старалась, как могла, но перед самым домом одно колесо все ж таки попало в заледенелую ямку. Машину чутка швырнуло в сторону, и сестра, не удержавшись, чуть не клюнула носом в лобовое стекло. При этом одна свечка погасла. Сердито глянула в мою сторону, пробурчав недовольно:
– Просила же…!! Езжай осторожней…
Я только тяжело вздохнула и покаялась:
– Стараюсь, матушка. Да вот, ямку проворонила…
От машины к подъезду мы шли, словно исполняя па-де-де из балета «Лебединое озеро», акт второй, пытаясь таким образом защитить огонек последней горящей свечи от разошедшегося не на шутку ветра. Войдя в подъезд, обе вздохнули от облегчения. Сенька радостно возвестила:
– Слава тебе, Господи… Хоть одну уберегли. Будет, что на стол поставить…
Больших свечей в доме не нашлось. Зато маленьких и тонких церковных было хоть пруд пруди. Но в этом и была проблема. Они быстро сгорали. Чтобы не погас огонек, договорились с сестрой всю ночь дежурить по очереди. Последнее дежурство было моим. Поменяв свечку в последний раз в полседьмого утра, я на короткое время забылась сном. Проснулась от скрипа пола в гостиной, где я и спала. Открыла глаза и увидела на пороге свою тетушку Валю. Она неодобрительно разглядывала ворох одежды возле дивана, куда я его ночью определила, не став заморачиваться порядком. Заметив, что я проснулась, тетушка проворчала:
– И куда это вас носило ночью? – Я не успела ответить, как она подошла к каминной полке и, плюнув себе на два пальца, загасила нашу свечу! При этом недовольно буркнула: – И чего это свечка у вас всю ночь горит? Непорядок… Пожар начаться может.
Я сидела на диване, неприлично широко открыв рот, и задыхалась от негодования. Вылетевшая из спальни Сенька возопила голосом мученицы:
– Мама…!!! Ты что наделала?! Мы с Дуськой всю ночь…!!! А ты…!!!
В общем, и у нее правильных слов не оказалось. Тетя Валя глянула на нас в недоумении, пожала плечами и выплыла из гостиной, как ни в чем не бывало, даже не удостоив нас ответом. Сенька в отчаянии глянула на меня, а затем, заломив руки и подведя глаза к потолку, как княжна Тараканова на известной картине Константина Флавицкого, тяжело со стоном выдохнула. А я вдруг начала смеяться. Сначала тихонько, а потом, уже не сумев удержаться, и во весь голос. Сестрица, поглядев на меня, плюнула в досаде, а потом и присоединилась.