Я только что поделился с ними последними новостями, и сейчас они с трудом пытались переварить услышанное. Леший, навалившись на бетонное перекрытие полуразрушенного ангара, смотрел в пустоту. Илюха, как и я, стоял у самой кромки воды и под звонкий лай Гая безжалостно уродовал озёрную гладь очередью из гальки.
– Кринжово, чё, – нарушил затяжное молчание Рыжий, закинув в воду ещё один «блинчик».
– Жёсткий аут! – сплюнул Лёха и, усевшись на импровизированную лавку из старых досок, вытянул ноги.
На руинах заброшенной лодочной станции мы собирались исключительно в экстренных случаях, и сегодня был один из них.
Наше тайное место, источник силы. Здесь мы говорили обо всём и не боялись, что хоть слово вылетит за пределы ангара. Когда-то давно, ещё в детстве, мы поклялись, что никому и никогда не расскажем о нашем убежище, и с тех пор, несмотря на то, что жизнь раскидала нас по разным концам города, мы ни разу не нарушили обещание.
– Вот такая жиза, пацаны! – произнёс я, невесело улыбнувшись.
Обмахнув об штаны грязь с ладоней, я подозвал к себе Гая и, потрепав его за ухом, отошёл от воды. Уже в следующее мгновение занял место на кривой лавке рядом с Лешим и, заложив руки за голову, прикрыл глаза.
В моём кармане уже битый час надрывался мобильник, в кроссовках не по-детски хлюпала озёрная жижа, а на душе по-прежнему скребли кошки. Впрочем, у всех нас настроение было не айс! И только Гаю было всё нипочём: подставляя мокрый нос порывам ветра, он с азартом гонял чаек и юлой крутился под ногами.
– Гай, фу! – Илюха оттащил пса от очередной пернатой жертвы и, прицепив к его ошейнику поводок, отвел своего беспородного друга под крышу. Сам же уселся к нам с Камышовым на лавку.
Дождь между тем накрапывал всё сильнее, а в воздухе пахло грозой.
– А вообще старика твоего понять можно, – усмехнувшись, произнёс Лёха. – Мать у Варьки – что надо!
– Леший, ты дебил? – хрипловатым басом осадил его Илюха и с размаху заехал придурку ладонью по затылку. – Будь она хоть трижды Мисс Мира, это ж Скворцова!
– Э! Вёсла свои не распускай! – огрызнулся Леший, реально не догоняя, что ляпнул лишнего.
– А ты думай, прежде чем рот открывать!
– Да хорош вам уже! – остановил я обоих. – Делать-то теперь чего?
– Хрен его знает! – не сговариваясь хором ответили пацаны.
– Ясно одно, – сдув с глаз отросшую чёлку, заявил Лёха. – Голубков этих престарелых разводить надо по разным углам, пока Скворцова не стала Добрыниной, а ты, Митя, – аутсайдером века!