Дело оставалось за малым: как ни в чём не бывало вернуться за стол. А потому я быстренько вспомнила все уроки актёрского мастерства, которые за компанию с Оксанкой посещала на весенних каникулах, и взволнованно прокричала:
– Ой-ой-ой! Я тебя задела, Митюша? Прости, я не нарочно!
Мой голосок был насквозь пропитан глубоким сожалением – не поверить было невозможно! Хорошо, что родители не могли видеть, как ядовито я в этот момент улыбалась пострадавшему!
– Задела? – оскалился Митя, голодным драконом раздувая ноздри. Одной рукой он придерживал белоснежную скатерть, второй – растирал ягодицу в месте моей маленькой мести. – Ты мне ногу продырявила, Скворцова! Совсем крыша поехала?
– Я такая неуклюжая! – виновато пропищала я и, наивно хлопая глазками, показала Добрыне язык. – Прости, просто вилка из рук выскользнула!
– Что случилось, сын?
– Митюша, в чём дело?
– А Варя где?
– Что вообще происходит, Варвара?
Родители наконец обнаружили мое исчезновение, и я поспешила вылезти из своего укрытия. Наспех отряхнувшись и ещё раз театрально извинившись, я заняла своё место рядом с Митей, сделала глоток приторного сока и, окончательно вернувшись в образ пай-девочки, улыбнулась будущему отчиму:
– Так о чём шла речь, Владимир Геннадьевич? Я всё пропустила…
– Митя хотел узнать точную дату свадьбы, – выдохнул он и, смерив сына укоризненным взглядом, вернулся к ужину.
По всей вероятности, у Митиного отца была вставная челюсть – иного объяснения, зачем Добрынин-старший каждый кусочек пищи монотонно пережёвывал по триста раз, я найти не могла.
– Ого! – делано удивилась. – А что, уже есть точная дата?
Я всё ещё улыбалась, но с каждой минутой скрывать от окружающих собственную душевную боль получалось всё хуже. Одно дело строить из себя примерную дочурку на публике, и совсем другое – всё отчётливее осознавать, что происходящее вокруг не сон.
– Нет, нет, – суетливо ответила мама, отчего-то не решаясь посмотреть мне в глаза. Она всё понимала, в отличие от Добрыниных видела меня насквозь, но сегодня я числилась в аутсайдерах.
– Мы с Володенькой никуда не спешим! – Промокнув губы салфеткой, мать сконцентрировала всё своё внимание не на мне, а на сидящем рядом с ней обрюзгшем мужике, уплетающем болоньезе. – Правда, дорогой? – нежно прощебетала она, смахнув невидимую пылинку с его плеча.