– И вообще, Скворцовой мучное противопоказано! – безжалостно прогремел он на весь двор. – Лето на носу, а наша Варя всё никак в форму не придёт! Скворцова, мода на колобков давно прошла!
Добрынин знал, как задеть меня за живое: маленький рост, не самая хрупкая фигура – я жутко комплексовала из-за своей неидеальности, а Митя всегда бил точно в цель!
Внутри всё сжалось, к горлу мигом подступили слёзы; и, вроде, за годы нашей с Добрыниным вражды мне стоило давно привыкнуть к его бесцеремонным замечаниям, да только каждый раз больно было по новой.
– Зато вы, я смотрю, не стесняясь, выставили свои богатырские тылы на обозрение всей столовой! – с издевкой прошипела в ответ, напрочь позабыв, зачем вообще сюда забралась.
– О, е-е! – приняв моё замечание за комплимент, завопил Камышов и откровенно завилял своей пятой точкой. – Нам стесняться нечего, правда, пацаны?
– Полегче, Леший! – осадил его Митя, едва уворачиваясь от шальных движений приятеля.
– Ладно, пошли уже обедать – жрать хочется! – вставил свои «пять копеек» Илья и первым поспешил отойти от окна. Вот только далеко Лучинин уйти не успел.
Со стороны тротуара раздался лихой свист, а следом из-за куста сирени показался Вася Курочкин. Выполняя моё поручение, он слишком рьяно вжился в роль местного мафиози и сейчас вёл себя до смешного вызывающе.
– Привет, куколка! – Он поправил на носу очки указательным пальцем и зазнавшимся индюком двинулся по траве в мою сторону, ничего и никого не замечая вокруг. – Спорим, ты уже начала переживать, что я не приду?
– Куколка? – сию минуту сорвался в дикий гогот Камышов.
– Курочкин? Вася? Седьмой «А»? – Лучинин вернулся на наблюдательную позицию.
– Что за фигня?! – скривил кислую физиономию Митя.
– На молоденьких потянуло, Варька? – пуще прежнего принялся хохотать Лёша.
– Варь, это противозаконно, ты знаешь? – не уступал ему Илюха. – У Курочкина ещё даже паспорта нет!
– Скворцова? – недоумевал Митя, продолжая смотреть на меня исподлобья. – Совсем спятила от отчаяния?
Я кивнула: открыть правду было равносильно проигрышу!
Я через силу собрала остатки самообладания в кулак и, натянув блаженную улыбку на раскрасневшееся от стыда лицо, обернулась к малолетнему подельнику.
– Привет, пупсик! – произнесла я дрожащим голоском, и, схватив Курочкина под локоть, потащила придурочного подальше от чужих глаз.