Не успеваю дернуться, как он хватает меня своими ручищами. Стискивает под ребрами сильно-сильно. Лишая дыхания.
И попой на капот усаживает.
Мы в закрытом гараже. Никто не увидит.
Не услышит.
Не спасет.
– Именно так, – цежу в ответ, впиваясь в его плечи, – в верности не клялась!
Пытаюсь удержаться, пока он с силой стягивает с меня джинсы.
– Обтягивающие какие… чтобы задницей было лучше вертеть? – рычит, выкидывая прочь последнюю преграду.
Становится холодно. Только мотор не остывший еще греет бедра.
В полном мраке звучит пряжка ремня.
– Что, сначала возьмешь меня? Потом убьешь?!
Голос предательски задрожал. Рядом с моими губами послышалась грубая усмешка.
Голова закружилась, когда моих бедер коснулась горячая плоть.
– Кому ты нужна, чтобы убивать тебя?
В его голосе равнодушие. Напускное. Оно слышится за тяжелым дыханием, за его проклятым возбуждением.
Он хочет меня.
Он три недели ждал этого момента.
– Женой хотел тебя сделать… и того не стоишь. Предательниц в жены не беру.
– Какое счастье!.. – не выдерживаю, ожесточенно упираясь в его грудь.
– Твою мать! Что за несносная девчонка… – рычит безумно.
Рычит и рвет с меня последнюю преграду. Последнюю ткань. В кромешной темноте я остаюсь обнаженной. Беззащитной.
Злюсь на себя. На него. Я ведь тоже не железная, мне страшно. Но страх порождает обреченность. В момент полной беззащитности интересы могут поменяться. Инстинкты могут превзойти себя.
– Я помню: у тебя принципы, – шепчу хрипло, – силой не берешь.
– Думаешь, это спасет тебя? – ругается грязно.
Хватает меня за шею, к себе приближая. В рот впивается грубым поцелуем. За попу к себе двигает, и я скольжу обнаженной кожей по капоту вперемешку с болью. Шиплю ему в губы и в ответ хватаю его за шею. Ногтями впиваюсь в его плоть.
Он рычит утробно. И толкается в меня играючи.
– Чувствовал ведь, что не зря по моей квартире шастаешь… Собирался обыскать, пока ты целоваться не полезла. Про картины спросила… хитрая лиса!
Злится и сжимает меня до боли.
– У меня не было выбора, дьявол! – голос дрожит от страха и… злости.
Будет не больно. По крайней мере не так, как в первый раз. Я надеюсь.
– Какие еще дела с ним были? Понравился он тебе тогда в клубе, да?
– Иди к черту, Басманов! – зло бью его в грудь.
Распаляю зверя еще больше.
– Думала, глазами своими огромными моргнешь, и я добрым с тобой буду? Правильно думала. Вот и надо было глазами моргать, а не за спиной шашни крутить.