Вернулся Игорь. Он принёс бутылку портвейна, два плавленных сырка и бумажный пакет с булочками по три копейки. Мы освободили стол, расселись вокруг. Игорь достал перочинный нож и срезал пластиковую крышку с бутылки.
– Чисто символически, – сказал он. – Король умер, да здравствует король. – и отхлебнул прямо из горлышка. Передал бутылку Лешему. Тот отхлебнул и отдал Майклу. Муха скрестил ладони перед лицом, показывая, что он не будет:
– Скоро соревнования, поеду на республику среди юниоров. Тренер убьёт.
Майкл двинул бутылкой в сторону Ниссо – она покачала головой, я тоже отказалась, и бутылка оказалась у Королевы.
– Правильно, салаги вы ещё пить. Отдыхайте, детки. – сказала она и, не прикасаясь к горлышку, тонкой струйкой стала лить вино в рот.
– Ну закусь-то на всех, налетай ребята, – примирительно скомандовал Игорь, разворачивая сырки. – А теперь заупокойная. Спи мирно, наш дорогой генсек. – И взял гитару.
Ночь притаилась за окном, туман поссорился с дождем,
И в этот тихий беспробудный вечер.
О чем-то дальнем неземном, о чем-то близком, дорогом.
Сгорая, плачут, тихо плачут свечи.
Казалось, плакать бы о чем – мы, вроде, праведно живем.
Но иногда, но иногда под вечер
Мы вдруг садимся за рояль, снимаем с клавишей вуаль,
И зажигаем, зажигаем свечи.
И свечи плачут за людей, то тише плачут, то сильней,
И вытирать горячих слез не успевают.
И очень важно для меня, что не боится воск огня,
Что свечи плачут для меня и тихо тают.
Бутылка пошла по второму кругу и тут что-то на меня нашло. Я никогда ещё не пила спиртного. Мать не разрешала мне даже глотка шампанского на Новый год. Лимонад «Буратино», и всё.
– Дайте попробовать, – неожиданно для себя самой сказала я. Песня растормошила во мне какую-то вселенскую грусть. Я вспомнила бабушку Наринэ по отцовской линии, которая единственная любила и понимала меня по-настоящему, как мне казалось.Так захотелось её добрых объятий, тепла большого мягкого тела, легкого поцелуя в макушку. Она и папа жили в Кисловодске. Я навещала их каждое лето, а прошлой осенью бабушка умерла. В горле стоял ком, но я не собиралась реветь тут при них. При Королеве…
– Симонян, ты что так расстроена из-за смерти генсека? Смотрите, она сейчас заплачет праведными комсомольскими слезами. – Королева собрала идеально выщипанные в нитку бровки домиком и смотрела на меня с притворной жалостью..