– Добро, – произнесла Дигна. – Но в том виде, что ты пришла ко мне, нельзя. Платье это дарю. И еще чего-нибудь подберем, не волнуйся.
– Что ты, Дигна! – начала отнекиваться я. – Мне так неудобно. И так обременила…
Но меня уже не слушали. Дигна развила бурную деятельность, будто мамочка, собирающая чадо в турпоход. Согласилась, что платье – не самая удобная вещь для пешего пути, зарылась в одежный сундук и вынырнула уже со штанами и рубахой из той же некрашеной грубой ткани, что и платья.
– У нас такое только мужики носят, – смущенно улыбаясь, пояснила она. – Вот, от мужа осталось. Зачем храню, сама не знаю. Да вот же, пригодилось. Примерь.
Супруг Дигны, по-видимому, был не самым крупным экземпляром мужской особи. Мешковатые, свободные на поясе штаны, они, тем не менее, вполне могли служить заменой привычных земных брюк. Если, конечно, подвернуть штанины и подвязать пояс на животе.
Рубаха же оказалась великовата в плечах и доходила до середины бедра. Если последнее только радовало, прикрывая некрасиво сидящие на бедрах штаны, то верх Дигна обещала подогнать по фигуре.
Спасибо, хоть кроссовки мои она не критиковала, согласившись, что обувь вполне приличная по меркам Ардалиона и в пути удобнее местного аналога лаптей из древесной коры.
До самого вечера мы разговаривали обо всем, что мне могло пригодиться в странствиях по Ардалиону. Дигна сидела на единственной лавочке у окна и перешивала рубаху. А потом, увлекшись, и штаны. Я устроилась напротив нее на полу, подложив под попу сложенное в несколько раз одеяло. И слушала.
Деревня называлась Затишье. Такой она и была: сонной, тихой, с неспешным крестьянским бытом. Два десятка домов, и лишь в нескольких обитали семьями. В остальных люди жили поодиночке, как Дигна, у которой муж года два назад утонул во время рыбной ловли.
Рыбаками здесь были все мужчины поголовно. Неудивительно, учитывая близость океана. Водная стихия обеспечивала деревню всем необходимым: пищей и материалами для хозяйства. Даже необычная белая игла в руках Дигны оказалась костью одного из обитателей глубин. И я, наконец, поняла, откуда этот противный запах у окна. Как выяснилось, вместо неизвестного им стекла жители Затишья использовали очищенную от чешуи кожу какой-то крупной рыбы. Сами селяне то ли притерпелись к душному аромату, то ли и вовсе его не замечали, а вот мой излишне чувствительный ко всему морскому нос обеспечил своей хозяйке немало незабываемых минут.