Подробностями своей трудовой деятельности я с мамой не делюсь с тех пор, как меня отправили во взрослую жизнь, а попросту говоря, выгнали из дома в свободное плавание. Но всякий раз, стоило мне уволиться, она каким-то образом об этом узнавала, резко вспоминала о своем родительском долге в части воспитания и топила в озере нравоучений.
– Ма-а-ам! Ну, с чего ты взяла… – попыталась я откреститься от очередных нотаций. Наивная…
– Есения! Это уже не смешно! Ты уже взрослая и должна быть благоразумной. Но твой несерьезный подход к жизни и работе меня убивает! Вот дочка Нины Васильевны в твоем возрасте уже построила карьеру, в банке работает, стабильная зарплата и отличные перспективы стать начальником! Вот что у меня за "перекати-поле" родилось? В кого ты такая?
Я вздохнула.
Этот вопрос стабильно задавался примерно половину моей жизни. С того времени, когда неожиданно для всех я сорвалась путешествовать по стране. Автостопом. Без гроша в кармане, без паспорта и вещей. В ту пору мне едва исполнилось тринадцать лет.
Позже, когда меня нашли и вернули домой, я не смогла внятно объяснить, почему так поступила. Дома было всё в порядке. Никаких нерешаемых проблем, обид или "мама, папа, вы меня не понимаете!" Я была на редкость "легким" подростком, добрым, неконфликтным и без особых гормональных бурь.
Просто в тот день на меня впервые накатила жажда путешествий. Новые неизведанные края манили со страшной силой. Оставаться дома и ходить в школу, как все нормальные дети, стало невыносимым.
Однажды тем, в кого я такая, заинтересовался и отец. Только совсем по другому поводу. Его напрягал не ветреный, по выражению мамы, характер дочери, а цвет глаз. Зеленый, такого редкого оттенка, который не встречался в родне по обе стороны генеалогического древа, что позволило отцу заподозрить маму в нечестной игре. Помню в своем детстве разборки и постоянные ссоры, гневные мамины возражения и слёзы. И отца не смущало даже мое несомненное сходство с ним. А ведь чертами лица, формой рук и ног с поправкой на женственность я точно была обязана ему. Волосы же, длинные густые, светло-русые, достались уже от мамы.
Удивляли всех только глаза.
Пока кто-то из пожилых родственников не вспомнил, что когда-то давно, в едва ли не доисторические времена, он встречал то ли дальнюю тетку, то ли многоюродную сестру с точно таким же оттенком глаз. И пусть она не являлась моим прямым предком и, кажется, вообще не оставила детей, но этого хватило, чтобы отец успокоился и перестал донимать маму глупыми обвинениями.