– Вот зараза! – Коля вышел из воды на берег, заросший камышом и рогозом. – Стрелу могла бы и оставить.
Ему действительно было жалко не столько утку, сколько стрелу. Ведь каждую нужно сначала вырезать, зачистить, прокалить, отцентровать, а затем приладить оперение и наконечник. Короче, мороки немало, поэтому-то Коля и был раздосадован потерей.
С другой стороны, имелась от сегодняшней охоты и польза. Он узнал, где проходит граница по воде. Значит, в другой раз он постарается сбить утку так, чтобы она осталась внутри периметра. А ещё Коля был необычайно доволен тем, что удалось по-настоящему пообщаться со стражем. По крайней мере, выдра выполнила именно то, что он просил. С каждым разом контакт со стражами получался всё качественнее. Глядишь, так он и говорить с ними научится.
Надо продолжать охоту – иначе придётся собирать моллюсков или искать раков, а это долго и муторно. Николай посмотрел вниз по течению: метрах в ста пятидесяти от него пятеро забрасывали в воду сеть. Причём, рыбачили четверо, а пятый стоял на берегу, вооружённый длинной дубинкой, и не сводил глаз с Коли. Судя по напряженной физиономии, охранник раздумывал, представляет ли парень с луком опасность и стоит ли его отгонять. А если этим заняться, то как это сделать, не заполучив стрелу в брюхо?
Николай покачал головой – ему только проблем с конкурентами не хватало, повернулся и побрёл вверх по течению. Спустя полчаса ему повезло, и он смог подстрелить ещё одну утку. И сразу же торопливо полез в воду доставать пернатую тушку, пока её не унесло течением. Всё-таки потерять добычу дважды за день – это слишком.
– Ну, день прожит не зря: и стража покормил, и себя не забыл. Если бы ещё два раза при этом не промазал, было бы вообще замечательно.
Да, две стрелы, кроме той, которую утащила выдра, были утеряны безвозвратно. Не то чтобы Коля был плохим стрелком, просто лук у него был самодельный и корявый. И чтобы попасть из него в цель, нужно было очень и очень постараться. По сути, его оружие было распаренной и кое-как согнутой палкой. Ну так ведь оно и нужно-то только до тех пор, пока Михалыч не закончит новый арбалет. Свой старый Николай утопил весной, когда провалился в полынью, образовавшуюся словно из ничего посреди крепкого льда. Арбалет было жаль до слёз, но счастье, что сам тогда выбрался. Хотя и простыл, а потом две недели валялся с температурой и выкашливал собственные лёгкие.