– Вау!– разрывает наш зрительный диалог Лика, самостоятельно спрыгивая с рук отца. – Давай знакомиться.
Протягивает мне липкие от глазури тонкие пальчики. А у меня гормоны, мать их… ведь внутри меня её сестра или брат…и скоро на свет появятся другие ладошки. На секунду жмурюсь, а потом присаживаюсь на корточки. Одной рукой одергиваю вниз юбку, убегающую вверх из-за слегка раздавшихся бёдер, а вторую протягиваю малышке.
– Привет. Я Вероника. Можно просто Ника.
И улыбаюсь, а иначе не могу. Чувствую, как сладость переходит на мои пальцы, и это же, видимо, понимает девочка, но я ей подмигиваю и лишь крепче сжимаю ладошку.
– А я Лика. Прости за это,– кивает на наши сцепленные руки.
– Ничего страшного. Представим, что глазурь – это печать нашего знакомства.
– О! Это как руки режут, а потом кровавыми ладошками здороваются!
Пример так себе… но это вопрос к её папочке, ну или к мамочке…откуда у неё такие познания.
– Что-то в этом духе,– и отпускаю детскую ручонку.– Приятно познакомиться, но я действительно не могу стать твоей няней.
– Почему?
– Ну-у… мне не подходят условия. Я живу в городе, добираться до вас очень и очень далеко.
– А вы точно читали условия сотрудничества?– неожиданно отмирает Яровой, а ведь так хорошо всё шло.
Выпрямляюсь и непроизвольно облизываю с пальца глазурь. Вкусненько. А мы вот совсем голодные.
Поднимаю взгляд на мужчину, но он смотрит на мою руку. Чёрт! Наверное, несчастного сейчас удар хватит! Как это я немытые руки в рот затащила! То, что он ещё тот педант, я в нашу первую встречу поняла по моему аккуратно сложенному гардеробу.
– А что не так?
– А то, что там вторым пунктом указано – проживание в доме нанимателя, а первым – отсутствие каких-либо вредных привычек.
Вот смотрю на мужика и не верю собственным глазам. Может, всё-таки это не он?! Не знаю, братья- близнецы или ещё какая-либо хрень. Где тот шикарный бог, что буквально излучал тепло, секс и что-то такое неуловимое, но родное. Блин! Так обидно разочароваться в собственных фантазиях.
– Вероника Андреевна, вы дар речи потеряли?
Морщусь от этого звенящего холодом и цинизмом голоса, а ведь тогда ночью…
– Ники,– дёргает меня за руку девочка, и я выныриваю в реальность.– Ты не бойся. Папа всегда так кричит. Покричит, покричит и перестанет. Он хороший. Правда.