– Почему?
– Покажется, что пользуюсь твоей благожелательностью. Ужасно корыстно, на мой взгляд.
– А мне покажется, что просто починил твой велосипед.
Она наконец подняла глаза и несколько мгновений внимательно меня изучала. Не знаю, что творилось в ее прелестной голове, но я не хотел, чтоб делала ошибочные суждения.
– Эсми, давай ты подумаешь, что, будь на твоем месте кто-либо другой, я бы все равно предложил прийти на помощь с починкой. Если смогу помочь, почему бы нет?
Мысли остались безутешны, глаза ее выдавали. Как и то, с какой натугой все-таки решила пойти мне навстречу.
От меня не скрылись усилия, которых она приложила для этого. Что озадачило и насторожило. Но не стал нагнетать, оставил на другой раз осмысление этого обстоятельства.
– Тогда нам надо обратно.
Район знала восхитительно, обратно шли дворами и тесными улочками. И когда я отбросил попытку запомнить улицы, она остановилась перед трехэтажным длинным зданием с белым фасадом и открытыми просторными балконами. Каждый был украшен пестрыми цветами в горшках, придавая всему зданию особое очарование.
Осмотрелся и обнаружил двор не особо просторным, но имелась парковка, ярко пестрела кирпичным оттенком разметка велосипедной дорожки. Три соседних дома располагались ассиметрично, что придавало внутреннему двору замысловатое очертание с акцентом в виде маленького фонтана и пары кованых скамеек.
Наконец наткнулся на знак с обозначением улиц, к счастью, с расстояния смог прочитать название. И пусть она явно этого не хотела, но я запомнил, где она живет.
– Тебя точно не затруднит?
– Точно. Где он?
Прежде чем указала в сторону стоянки, сам увидел одинокий велосипед, грустно пристегнутый к металлической конструкции. Откровенно говоря, всю дорогу извел мозги в попытке предугадать поломку. И справедливо опасался, как бы ни выглядел смехотворно, если обнаружится, что проколота шина или полетела система торможения.
– Я пыталась что-то сделать, но не удалось, – призналась она, досадно поджав губы.
Неполадка выявилась мгновенно. Да такая, что я ощутил не только безумное облегчение, но и приступ дикой благодарности.
Цепь свисала до земли, намекая самым красноречивым образом, что не заслуживает потраченные на нее нервы.
– Ну не знаю, – деловито заявил я. – Тут работы минимум дня на три.