***
– Нет, ну вы подумайте, какая наглость! Просто уму непостижимо! Её, значит, прокачивают, протаскивают её работу, а она вон как! Хочу приду, хочу не приду! Нет! Объяснительной здесь не отделается! Это рапорт и только рапорт! – громко отчитывала кого-то капитан Агалатова, ходя из стороны в сторону вдоль выстроенных в линейку сотрудников отдела.
– Екатерина Дмитриевна, в чём дело? Что случилось? – В кабинет вошёл сияющий Рартнер, воодушевлённый предстоящим мероприятием.
– Да вот, Евгений Аркадьевич, Залесская фокус выкинула. Не явилась сегодня. И всё тут. Заявление какое-то передала, понимаете ли. Отпуск ей нужен трехдневный. За выходные, видимо, не нагулялась! А я говорила, я предупреждала, что эта девица ненадёжная. Подставит нас всех ещё! – злобно причитала она. – Кто вот сейчас отчитываться будет перед всем залом? Кто речь говорить будет? Это же позор!
– Подождите, Екатерина Дмитриевна, подождите… – заволновался генерал, – Как не пришла? Какой отпуск? Может, случилось что-то?
– Да что у неё случиться могло? Выходные, небось, чересчур активно провела. Вот и не собраться. Знаю я таких: магазины, клубы, тусовки. В провинции такого нет. Вот и отрывается! Ни к чему хорошему не приведёт ваша доброта, Евгений Аркадьевич, – сквозь зубы цедила капитан, ухватившись за отличный, по её мнению, повод выдворить ненавистную девушку из отдела. Их ментальная нелюбовь была взаимной. Точнее, Екатерине Дмитриевне всегда казалось, что Алина смотрит будто насквозь, будто знает все её секреты и тайны, будто насмехается над ней. Это её бесило и раздражало, и злило, что она тоже не могла скрыть, как и все остальные свои естественные эмоции и чувства.
– Капитан Агалатова, выбирайте выражения и возьмите себя в руки, – вдруг резко выдал генерал, останавливая раздутый накал и одновременно обдумывая, что могло произойти. Так как принять точку зрения своей помощницы он категорически не мог. И, что не менее важно, оперативно анализировал, как прямо сейчас решить этот вопрос в связи с тем, что отсутствие девушки действительно ставило его в немного затруднительную ситуацию.
– Разрешите обратиться, – в наконец-то наступившей минутной тишине раздался ровный голос Леонида Смолина.
Рартнер поднял на него удивлённые глаза.
– Мать. У Алины Залесской мать умерла в субботу. Она срочно вылетела в Калининград. И пробудет там до среды для организации всего необходимого. Я могу за неё произнести речь. Она мне её написала и переслала. Сказала, что с вашего разрешения, только, конечно, – кратко, но чётко отчитался Леонид, уверенно смотря на начальника, оценив это как повод показать себя и засветиться на публике. И в этот раз не оставаться в тени своей коллеги. Даже такие плоды их негласной, странной, не дружеской и только им понятной команды его очень радовали.