Гилбертс, принц Гридуана, оказался именно таким, каким его описывали: холодный взгляд цвета закалённой стали, осанка, выточенная годами дворцового церемониала. Но он…
Владимир стоял спиной к ней, его каштановые волны, чуть светлее у висков, отливали медью в лунном свете. Даже в этом нелепом гридуанском камзоле, который они называют «парадным», было видно – он создан не для залов, а для битв: широкие плечи, узкая талия, руки, привыкшие сжимать не перо, а рукоять меча.
«Как позорно, что я заметила это первой», – мелькнуло у неё в голове.
– Тыквенные голову Гридуан не выносит нашего вина? – сорвалось с её губ прежде, чем разум успел остановить.
Он обернулся. В его глазах не было ни тени подобострастия – только живой, почти дерзкий огонь.
– Я предпочитаю не терять голову вообще, – ответил он, но взгляд его скользнул вниз, к её обнажённому запястью, где под тонкой кожей пульсировала жилка.
Она сделала глоток сакэ, чувствуя, как пламя растекается по горлу. «Пусть винит его».
– Плохая стратегия. Иногда это единственный способ что-то почувствовать.
Когда она протянула ему чашу, их пальцы соприкоснулись. Его руки оказались шершавыми – неожиданно для лорда. «Тренируется с мечом?»
Где-то в саду запел соловей. Где-то упал цветок сливы, белый, как кисть, обмакнутая в молоко.
А она вдруг осознала, что допустила непростительное.
Она запомнила тепло его кожи.
И захотела ощутить его губами.
Чувствительные, мягкие, они коснулись его ладони – и оказалось, он ещё теплее, чем она думала.
«Глупая?»
Глава 3 «Проиграли»
Лучи рассвета пробивались сквозь бумажные ширмы, вырисовывая на полу причудливые узоры. Владимир сидел, скрестив ноги, на циновке, чувствуя, как висок пульсирует от вчерашнего сакэ. И от воспоминаний.
«Почему она назвала меня тыквенной башкой?»
Дверь сдвинулась с тихим шорохом.
– Голова болит?
Сэцуко вошла, неся поднос с едой. В простом кимоно цвета утреннего неба, без сложных причёсок и украшений, она выглядела… обычной. И от этого – ещё более недосягаемой.
– Только если ты принесла мне яду, – он попытался улыбнуться, но тут же пожалел – во рту было сухо, как в пустыне.
Она поставила перед ним миску с чем-то белым и липким.
– Рис. Ешь. Это поможет.
Они избегали смотреть друг на друга. В воздухе висело невысказанное – её пальцы, скользнувшие по его ладони, её прерванное дыхание, когда он случайно коснулся её запястья.