А она… Она рассмеялась. Лёгкий, звонкий смех, словно капли дождя по стеклу, растворился в ночи. Её платье мелькнуло среди деревьев, и Владимир инстинктивно шагнул вперёд, но остановился.
"Бежать за ней? Нет, слишком глупо. Слишком… по-детски."
Но разве не детским было это внезапное чувство? Разве не безумным – желание бросить всё: титулы, долг, даже саму идею вражды между их домами – только чтобы снова увидеть её улыбку?
В саду соловей умолк, будто понимая, что никакая песня не сравнится с тем, что творилось у него в груди. А на земле, у его ног, лежал тот самый опавший цветок – белый, хрупкий, как сама эта мгновенная, невозможная надежда.
"Кто ты такая?" – подумал он, сжимая ладонь, ещё хранящую тепло её прикосновения. "И что ты со мной сделала?"
Но ответа не было. Только шёпот листьев да далёкий смех, уносимый ветром.Владимир замер, словно время вокруг него остановилось. Её губы, мягкие и тёплые, едва коснулись его ладони, оставив после себя едва уловимый след жасминового аромата. Сердце, обычно подчинённое железной дисциплине, теперь бешено колотилось, будто пыталось вырваться из груди.
"Что это было?"
Мысли путались, смешивая логику и безумие. Он, наследник древнего рода, воспитанный в холодных залах Института Знаний, привыкший просчитывать каждый шаг, вдруг почувствовал себя мальчишкой, ослеплённым первой любовью.
А она… Она рассмеялась. Лёгкий, звонкий смех, словно капли дождя по стеклу, растворился в ночи. Её платье мелькнуло среди деревьев, и Владимир инстинктивно шагнул вперёд, но остановился.
"Бежать за ней? Нет, слишком глупо. Слишком… по-детски."
Но разве не детским было это внезапное чувство? Разве не безумным – желание бросить всё: титулы, долг, даже саму идею вражды между их домами – только чтобы снова увидеть её улыбку?
В саду соловей умолк, будто понимая, что никакая песня не сравнится с тем, что творилось у него в груди. А на земле, у его ног, лежал тот самый опавший цветок – белый, хрупкий, как сама эта мгновенная, невозможная надежда.
"Кто ты такая?" – подумал он, сжимая ладонь, ещё хранящую тепло её прикосновения. "И что ты со мной сделала?"
Но ответа не было. Только шёпот листьев да далёкий смех, уносимый ветром.
Глава 2 «Глупая»
Тени сада тянулись длинными пальцами, цепляясь за складки её кимоно. Она знала, что рискует – один неверный шаг, один случайный взгляд слуги, и отец прикажет отрубить ей пальцы за такую дерзость. Но любопытство, острое, как клинок, пересилило страх.