– Парень, я не шучу, – выдохнул он.
– Беги отсюда. Это не место для перводневок.
Я сморгнул.
– Что ты имеешь в виду?
Он посмотрел на стакан. Покрутил его. Отхлебнул.
– Что ты сдохнешь в этом баре.
Я не сразу понял, что он сказал. Или не хотел понимать.
Он вытер рот ладонью. Вздохнул, как человек, который больше не держит фасад.
– Но мне, в принципе, плевать.
Делай что хочешь.
– Слушай, – попытался я включиться. – Я просто искал, где передохнуть. Тут вроде цивильно…
– Ты не отдохнёшь. Ты начнёшь понимать.И если начнёшь – уже не остановишься. – Он обернулся в зал. Показал подбородком на других посетителей.
– Видишь этих кукольных?
Они не шевелятся не потому, что спят. А потому что ничего не осталось. У них уже всё выгорело.
– А ты, – он повернулся ко мне, – ещё тлеешь. Поэтому ты им интересен.
Он сделал последний глоток.
– Хочешь совет? – пробормотал он, допивая свой виски. – Допивай и ливай.
Мужик встал с барного стула, потянул спину, хрустнув позвонками. Плечи сгорбленные, движения вялые, будто сам себя толкал вперёд. Направился к задней двери – чёрной, без табличек, как выход из сна. Просто ушёл. Без пафоса. Без взгляда назад.
– Тут что, все чокнутые? – выдохнул я, не то вслух, не то внутрь.
Я почти начал привыкать к здешней атмосфере. К этой ненормальной нормальности. К пустым лицам, к тусклому свету, к вязкой тишине. Но… Двери распахнулись. С глухим ударом. Будто влетели кулаком в грудную клетку бара.
Она влетела, не вошла.
Как человек, убегающий не от кого-то – от самого воздуха за спиной. Босиком. Ноги в грязи, одна ступня рассечена. Каждый шаг – мокрое пятно, которое медленно расползается по полу, как живое. Лицо – бледное, почти мертвенно. Волосы спутаны, будто в них застряли ветки.
Одежда – мокрая насквозь, как будто она прошла через ливень. А дождя не было. На виске – кровь. Тонкой линией стекает по щеке, по подбородку, исчезает под воротником. Но…
Хуже всего – её глаза. Широко раскрытые. Налитые страхом. Она смотрела не на нас. Она смотрела туда, где никого не было. Будто что-то следовало за ней. Прямо сейчас. Она сделала шаг.
Зал вздохнул, но никто не пошевелился.
– Нет… нет… НЕТ! – её голос сорвался, стал хриплым, рваным. – Где он?!
Все разговоры умерли. В один момент. Бармен напрягся, пальцы сжали бутылку, но он остался на месте. Посетители – замерли, будто вспомнили, что они всего лишь мебель.