И вдруг почувствовала, что кто-то положил руку ей на плечо. Это была тяжелая, шершавая рука. Нина обернулась и увидела Ливингстона. Он галантно протянул ей руку, приглашая танцевать.
Что же, он действовал решительнее, чем Дональд, который уже начал ее раздражать. Почему бы не согласиться? В конце концов, из этого могло что-то и выйти… Например, повышение…
Ливингстон вывел Нину в центр танцпола, а затем закружил в медленном танце на глазах у изумленных сотрудников и униженной жены.
Что чувствовала в этот момент Нина? О, если бы она сказала себе, что боялась начальника, боялась отказать ему, что она терпела его внимание – то солгала бы. Нет, самой себе лгать она не могла. Она была счастлива, что из всех людей он выделил именно ее. Быть может, она еще не стала самой блестящей сотрудницей в компании, но обязательно ею станет, причем скоро. А пока можно было стать самой привлекательной женщиной в компании.
Как завидовали ей, должно быть, все женщины сейчас! Как ревновала миссис Ливингстон. И поделом ей, рассуждала Нина. Некрасивая и злая, она решила завлечь пожилого мужчину в свои сети за счет одной молодости. Но молодость не решала все. Нина была не только молода, но и красива, и умна, и обладала харизмой. В сравнении с ней миссис Ливингстон была дурнушкой. «Жестоко? – спрашивала себя Нина. – Лучше пусть мои слова будут жестоки, чем лгать самой себе».
А Ливингстон между тем смотрел на нее с такой нескрываемой нежностью, что у нее кружилась голова.
Когда танец закончился, она, подобно Золушке, быстро ускользнула и села за свой столик, где ее ждали шокированные Сьюзен и Аиша.
– Зачем ты согласилась? – Прошипела последняя. – Ты понимаешь, как это неприлично выглядит? Он даже жену еще ни разу не пригласил на танец!
Нина равнодушно пожала плечами, а затем пошла в туалет. Столик Дональда пустовал. Казалось, он и его друзья уже ушли по домам. Это развязывало ей руки, с грустью подумала Нина.
Когда она вышла из уборной, то увидела, что в холле, у красивых ажурных зеркал стоял Дональд и беседовал с кем-то. Он был уже в куртке, как будто собирался уходить или просто вернулся с улицы, где дышал свежим воздухом. Все те мгновения, что Нина глядела на него, он пронзал ее взглядом, ставшим еще более насмешливым, даже оскорбительно-насмешливым.