Подмена - страница 20

Шрифт
Интервал


Вдруг его знакомый ушел в зал, и Дональд наконец остался один. Пока Нина достала помаду и подкрасила губы, он не спускал с нее глаз. Наконец она не выдержала и подошла к нему.

– Осмелюсь спросить, что значат эти твои насмешливые взгляды?! – Спросила она. – Что ты хочешь сказать мне? Ну, смелее, говори. Что смешного ты нашел во мне?!

– А ты не знаешь? – Вдруг спросил Дональд резко. – Ливингстон пришел сюда с женой. С женой. Он начал вести себя как последний клоун у нее на глазах. Приставал к тебе весь вечер. А ты даже не смутилась. Вся сияешь, танцуешь с ним, смеешься над его шутками. Как ты можешь быть такой бесчувственной?

– Разве Ливингстон не твой хороший друг? – Возмутилась Нина. – Может, ты лучше у него спросишь, почему он ведет себя так? Или ты правда считаешь, что я за него в ответе? Я вроде в няньки не нанималась никому.

– Миссис Ливингстон хороший человек и не заслуживает подобных издевательств. Нина, послушай…

– Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать твои оскорбления. – Сухо ответила Нина. – Вместо того, чтобы пулять насмешливые взгляды, давно бы просто взял то, что хочешь.

Сказав это, Нина так стремительно развернулась и зашагала к выходу, что он не успел ответить ни слова. Она открыла входную дверь и оказалась в гардеробной, ведущей на улицу. Там Нина схватила свое пальто и накинула на плечи, а затем отвернулась от курток и плечиков, чтобы уйти с корпоратива, как вдруг ахнула: прямо перед ней стоял Дональд.

Он больше не ухмылялся, лицо его стало темным и зловещим, пугающе зловещим. По спине Нины пробежал холодок, она уже не чувствовала себя такой смелой, какой была всего минуту назад.

– Что… что ты здесь делаешь? – Промолвила она.

– То, что ты сказала мне сделать. Беру то, что хочу.

То, что случилось дальше, Нина потом тысячи раз прокручивала в памяти, стараясь запомнить каждую деталь, каждый миг, настолько все это было восхитительно, романтично, страстно и необычно.

Дональд обхватил ее талию и спину и прижал к себе, губы его впились в ее губы, и она застонала от боли. Он как будто хотел расцарапать ей губы, оставить на них синяки. Она не терпела, пыталась сопротивляться, даже стучала кулаками ему по груди, но все было без толку: он сковал ее движения своими грубыми объятиями.

Наконец он отпустил ее, но только с тем, чтобы схватить за плечо и потащить к выходу.