– Телефон разбился. Меня толкнули на перроне.
Тишина в трубке стала густой, как сироп.
– Слушай… – Катя вдруг заговорила тихо, будто пригнулась. – Ты точно одна?
Я оглянулась. Администратор делал вид, что проверяет журнал, но ухо явно было повёрнуто в мою сторону.
– Да. В хостеле.
– Хорошо. – Катя сглотнула. – Запомни: не ходи одна по вечерам.
Трубка вдруг запищала. На дисплее моргнуло «батарея разряжена».
– Кать?
Но связь прервалась. Администратор поднял на меня глаза:
– Всё в порядке?
Я медленно положила телефон на стойку.
– Да, – соврала я. – Всё прекрасно.
В комнате пахло пылью и старым деревом, тем самым запахом, который въедается в стены после сотен чужих жизней. Полы скрипели при каждом шаге – не громко, а так, будто дом осторожно предупреждал: «Я всё слышу». Кровать занимала полкомнаты – широкая, с продавленным матрасом, на котором угадывались следы всех, кто здесь спал до меня. Бельё было чистым, но жёстким, словно его стирали слишком много раз. Пододеяльник слегка пах дешёвым порошком, а на подушке осталась вмятина от чьей-то головы.
У окна – стол с облупившейся краской и кривыми ножками. На нём лежала потрёпанная книга с загнутыми уголками, оставленная прошлым постояльцем. Стены были тонкими. За одной – кто-то кашлял, за другой – девушка тихо смеялась в телефон. Иногда сквозь щели в полу тянуло холодком, и тогда казалось, что этот хостел – живой. Что он дышит. Я села на край кровати, и пружины жалобно застонали. На тумбочке стоял стакан с потрескавшимся ободком – кто-то не допил воду. Капля скатилась по стеклу, оставив за собой мутный след. За дверью заскрипели половицы. На секунду я замерла – может, это администратор. Но шаги прошли мимо. Хостел снова затих, оставив меня наедине с гулом холодильника за стеной и мерцающей лампочкой под потолком. Казалось, эта комната уже видела тысячи таких, как я – тех, кто прячется, убегает или просто ждёт.
Вода хлестала то слишком горячая, то ледяная, будто старая система давно сдалась и просто выдавала то, что могла. Я стояла под струями, закрыв глаза, и мыльная пена стекала по плечам, смывая дорожную пыль и остатки чужого взгляда.
Волосы, теперь короткие, легче обычного поддавались пальцам – уже не путались в комки, не цеплялись за пуговицы. Я провела по ним ладонью, вспоминая, как они падали на пол парикмахерской тяжелыми прядями.