– Так что вам нужно, молодые люди?
Тощий театрально посмотрел вверх и мечтательно проговорил:
– Скажем так, мы хотим, чтобы вы почувствовали себя счастливым! Чтобы вы получали от жизни удовольствие. И в этом мы окажем вам посильную помощь совершенно бесплатно!
– Ага, даром! – задорно хихикнул толстый.
– Мы дадим вам ощутить самое ценное, что только бывает на свете, – биение жизни. Вы почувствуете, что каждый момент существования может быть бесценным, неповторимым и полным удивительных ощущений, – подняв костлявый палец, продолжал тощий.
– Ах, биение жизни… Читал у Пелевина, – грустно усмехнулся Беляев. – Так… И как же это достигается?
Тощий философ вдруг широко улыбнулся:
– Не волнуйтесь, мы все сделаем сами. Лаврентий-сан!!!
Коротышка подскочил к разомлевшему Александру Сергеевичу, ловко сбил его с ног, выкрутил руки и засунул в кричащий матерные слова рот какую-то вонючую тряпку.
Александра Сергеевича, мычащего и сопротивляющегося, потащили в подворотню, а потом – за гаражи. Лежа в свежей дождевой луже, Александр Сергеевич, тридцати пяти лет от роду, программист и романтик в душе, никогда так не чувствовал биения жизни!!! Каждый момент существования, которое могло оборваться в любую минуту, был настолько дорог и прекрасен, что даже московский воздух, пропитанный влагой и смогом, был достаточной причиной, чтобы любить жизнь и изо всех сил цепляться за нее ободранными об асфальт пальцами.
– Лаврентий, не тяни резину, давай уже!
Александра Сергеевича знобило. Он как в замедленной съемке, кадр за кадром, видел, как толстый залезает своей мясистой рукой в карман куртки и вытаскивает оттуда какой-то блестящий предмет. Потом обходит сидящего на земле Беляева сзади и садится рядом с ним на корточки.
Дальше начался кошмар. Неожиданно Александр Сергеевич почувствовал теплое человеческое дыхание на своей щеке, а потом ощутил, как чужая рука проводит по его волосам и с какой-то отвратительной нежностью гладит их…
Тут Александра Сергеевича по-настоящему затрясло. Теперь он все понял. И про обещанные удовольствия, и про счастье, и про биение жизни. То, что должно было произойти, было настолько жутко, что Александр Сергеевич завопил из последних сил, упал животом на землю и неистово пополз, не осознавая, насколько жалки и ничтожны его попытки. Почти мгновенно могучая сила подняла его и посадила в прежнюю позу. Он услышал спокойный глубокий голос: