Услышав его ответ, я положила трубку.
Похоже мой маньяк ищет любовь, родственную душу, как он и, если девушка не подходит на эту роль, наказывает претендентку, оставляя ее глаза наблюдать, какой бы могла стать жизнь, если бы она не отвергла его мир.
***
Банки с глазами Василиса трогать боялась, хотя больше всего на свете хотела их куда-нибудь убрать. Ей казалось, что она куда трусливее этих девушек, которые попытались дать отпор маньяку и погибли. Наверное, ей стоило поступить также, а не пытаться выжить в этом дурдоме эстетичных трупов.
Вася все думала, тут он их убивал и потом выбрасывал или все-таки это происходило где-то в другом месте. Подвал оказался чистым и уютным, если не считать чертова проектора с мертвыми людьми и банок на полке. Неужели можно так убраться после извлечения чьих-то глаз?
Максим появлялся теперь реже, судя по всему, он вышел на работу. Фотографом. Ну почему этот талантливый человек с совершенно уехавшей психикой? Почему Василисе не мог встретиться такой вот Макс, но без маньячной составляющей? Она бы как в кино встретила крутого парня, которого увлекли ее мозги, а не напускной лоск, которого девушка себе позволить не могла.
Почти целыми днями Вася сидела одна в подвале. Радовало, что кроме экрана в комнате были еще и шкафы с книгами, а еще ноутбук без выхода в интернет, к сожалению. Но на нем можно было продолжить редактировать книги Максима. Стараясь не сойти с ума, Василиса отгородилась от реальности, она всем правдами и неправдами убеждала себя в том, что происходящее – часть сюжета книги. Она все отредактирует и выйдет отсюда, вернется к своей скучной, но вменяемой жизни без реального насилия и убийств, будет смотреть какого-нибудь «Ганнибала» и гадать, как же возможно, что образованный эстет сошел с ума и зациклился на убийствах.
Все, что происходит с Василисой сейчас – не реально. Это просто разыгравшееся воображение. Сон. Бред. Фантазия. Когда-нибудь она очнется, и все будет как раньше.
Вася сама не заметила, что смотрит на очередную фотографию с трупом и восхищенно улыбается. Нет, ну правда, в том, как играет свет на одеревеневших мускулах, в том, как стекает кровь по телу – есть своя красота, застывшая навечно. Такая красота куда лучше той, что исчезнет через пару лет. Она гораздо лучше той красоты, которую отберет старость.