Мать стряпала на кухне. Войдя в квартиру, Паша постучался в дверь соседа. – Витька, открывай! Ты дома? – И тут же прислушался. – Витька, открывай! Я знаю, что ты дома.
Из кухни в коридор вышла мама. Она вопросительно посмотрела на сына.
– Хочу заставить этого обормота открыть дверь. Я слышал, как он шевелился на диване. Когда деньги за электричество отдаст? Хотя бы за этот месяц.
– У него всё равно денег нет, безразлично сказала мать. Но обратно в кухню Надежда Николаевна уходить не спешила.
Паша застучал по двери соседа сильней. На той стороне послышалось движение. Виктор медленно зашаркал ногами к выходу. Через пару минут дверь отворилась.
– Чего так долго дверь открываешь? – сказал Паша без злости.
– Да нога болит.
– Витька, когда деньги за электричество отдашь? Я уж не беру в расчёт прошлые месяцы. Ты говорил, что устроился на работу. Полтора месяца прошло. Тебе всего-то двести рублей отдать, тем более за остальные услуги не платишь.
Пашу не волновало, оплачивает ли сосед жильё, горячую, холодную воду, отопление, вывоз мусора – счета на эти все услуги у трёх соседей были раздельными. А вот за электричество присылали одну квитанцию на всю квартиру. Собственники комнат сами должны были делить между собой выставленную сумму за пользование электричеством. Делить-то Павел делил, а оплачивали расход электроэнергии он и третий сосед. Тот не являлся собственником, а снимал комнату. А Павел сам, по своей инициативе, оплачивал набежавшую за месяц сумму Виктора. На самом деле Паша знал, что с него взятки гладки и давно перестал надеяться на возврат денег.
– Ну сейчас, на следующей неделе зарплату дадут и заплачу.
– У тебя же аванс был. А зарплату, ты сказал, обещали десятого числа каждого месяца.
– Вот, жду, – пробубнил Виктор.
– Ты и не работаешь! Всё ты врёшь, – отмахнулся от него Павел.
– Работаю я! – сказал тот протяжно и с удивлением.
Паша отвернулся, не желая препираться с соседом, и шагнул на свою часть коридора, где начал снимать обувь. Витька тихо закрыл дверь, дошёл до дивана и лёг. У него крутило живот, за последний год он вообще сильно сдал. Раньше в летний сезон Виктор плотничал на дачах. Сейчас иногда выходил на какие-то разовые дешёвые подработки, не изменяя своему профильному навыку. А в целом образ жизни вёл несуразный. Он и будучи женатым не имел привычки регулярно чистить зубы, вовремя побриться. Что и говорить, супруга его была под стать ему. Полы в их комнате никогда не мылись, максимум что Ирина могла сделать, так это подмести замусоренный пол. А общий в квартире коридор, кухню, туалет, ванную всегда подметали и мыли Паша с матерью. Жила Ирина с Виктором вынужденно, умом не блистала, больше отставала от среднестатистической женщины. Когда же умерла её мать, то, подхватив двухгодовалого сына, быстренько въехала в освободившуюся отчую квартиру. Разводиться им не пришлось, брак был гражданским. На память о совместно прожитых годах квитанции Виктору приходили с пометкой «два собственника», то есть отец и сын. Алименты с него Ирина не требовала, справлялась как-то сама. В первый год раздельной жизни изредка наведывалась, заикалась про деньги, но вскоре оставила свои пустые попытки. Вот уже два года, как Виктор не видел бывшую жену и сына, страданий по этому поводу, видимо, не испытывал. Он был ровесником Павла. В Паше нет-нет да и закрадывалась мысль: «Это ж надо, человеку изначально дали и жену, пусть глупую, но ему она нравилась, и ребёнка. А он что с ними, что без них ведёт себя безалаберно. А я бьюсь, бьюсь – толку никакого, будто специально счастья лишают, чтоб опустился».