– Скидай с себя мокротищу, нечистым духом от тебя несет, аж в носу свербит! – властно скомандовала старуха, ткнув морщинистым пальцем в сторону лавки. – Вот, держи, переоденься пока в дедово рванье, оно хоть и штопаное-перештопаное, зато сухое. А я тебе пока отвару целебного запарю, от простуды помогает и от нежити всякой тоже. Меня Златой кличут, коли не признал сразу. Я тут одна кукую у черной воды, знахарством промышляю помаленьку, кому корешок, кому заговор…
Акива, стуча зубами так, что, казалось, они вот-вот раскрошатся, стянул с себя насквозь промокшую одежду, чувствуя себя голым и беззащитным под острым взглядом старухи. Он быстро натянул предложенную Златой грубую холщовую рубаху и такие же штаны, которые оказались ему немилосердно велики и болтались на нем, как на пугале. Старуха тем временем уже колдовала у очага, зачерпывая из котла дымящуюся темно-зеленую жидкость в щербатую глиняную кружку.
– Пей, касатик, пей до донышка, – протянула она ему кружку. – Горько, знаю, как желчь драконья, зато силу дает да хворь отгоняет. Бедолага ты видать, не из наших краев? Заплутал в лесу-то? Аль бежал от кого? Нынче времена лихие, народу злого в лесах бродит – что волков зимой. Да и не только народу…
Отвар был действительно отвратительным на вкус – горьким, терпким, обжигающим горло, но по телу сразу же разлилось приятное тепло. Акива сделал несколько глотков, давясь и кашляя.
– Спасибо… спасибо, добрая женщина… Я… я Акива. Ребе… Учитель я. Из штетла Полянки. Шел… шел по делу, да вот… непогода застала врасплох.
– Из Полянок? – Злата недоверчиво прищурилась, и ее глазки-буравчики, казалось, впились ему прямо в душу. – Далеконько ж тебя занесло, учитель. И видок у тебя… будто не дождь тебя мочил, а сами мазиким за пятки кусали. Уж я-то их смрад чую за версту. На тебе он есть, легкий такой, серный… Что, повстречал кого в лесу али на старом погосте? Опять там нечисто, люди бают… Огоньки болотные снова заплясали, по ночам кто-то скребется, воет под окнами… Худые места тут у нас, ой худые…
Акива похолодел. Значит, не показалось? Значит, и другие знают, чуют?
– Я… я видел… – начал он было, но Злата нетерпеливо махнула рукой.
– Знаю, что видел! Не слепая, хоть и старая! – она взяла его за руку своей сухой, но сильной ладонью. – Ты вот что, учитель… Раз уж тебя сам Бог (или кто там еще?) ко мне на порог привел… подсоби старой. Ты ж человек ученый, книжный, к Богу близкий поди, молитвы знаешь сильные…