– Тьфу на тебя, нечистый! Сгинь! – выдохнула Хана, поспешно трижды сплюнув через левое плечо и скрутив пальцы в замысловатую фигу, которой ее еще бабка учила от сглаза и всякой пакости. – Зверюга какая, не иначе. Барсук, старый хрыч, могилы разрывает, чтоб ему костей не собрать! Пойдемте, ребе, от греха! Нечего тут под дождем стоять, слушать мерзость всякую!
Но Акива не шелохнулся. Он все еще вслушивался в тишину, но теперь она казалась ему не пустой, а наполненной… ожиданием. Зловещим. Барсук? Может, и барсук. Но что-то в этом звуке было слишком… методичным. Тяжелым, как работа каторжника. Холодный липкий страх, кольнувший его мгновение назад, не отпускал, странным образом смешиваясь с незнакомым доселе чувством – жгучим, почти болезненным любопытством. Что там такое? Что издавало этот скрежет? И почему оно проснулось именно сейчас?
– Нам нужно… Хана, нам нужно взглянуть, – сказал он тихо, сам удивляясь собственной решимости. Голос предательски дрогнул.
– Взглянуть?! – Хана отскочила на шаг, ее круглое лицо стало еще круглее от ужаса и праведного возмущения. – Ребе, вы в своем уме?! На кладбище?! Ночью почти?! (Хотя до ночи было еще далеко, низкие тучи и нудная морось создавали полное ощущение сумерек). Да туда и днем заходить – дрожь берет, одни кости обглоданные да воронье! Не пойду! И вам не советую! Мало ли что там… бродит!
– А если это… не зверь? – Акива обвел взглядом серые, мокрые крыши штетла, жавшиеся друг к другу, словно ища защиты. – Если это что-то… что угрожает всем нам? Не можем же мы просто сделать вид, что оглохли. Это было бы… безответственно.
Он пытался убедить не столько Хану, сколько самого себя. Мысль о том, чтобы сунуться туда, на старое, заросшее крапивой кладбище, про которое и так ходили слухи один другого страшнее, вызывала у него приступ дурноты и предательскую дрожь в коленках. Он был книжником, толкователем Закона! Его оружие – слово, логика, молитва! Что они против… против того, что издавало такой звук?
– Безответственно – это шататься по погостам в такую погоду! – не сдавалась Хана, наступая. – А ответственно – сидеть дома в тепле, пить горячий чай с цимесом и читать Тегилим*! Вот это – да! Пойдемте, ребе, ну право слово…
Но Акива уже решил. Или, скорее, решение само нашло его. Он не мог просто уйти. Не мог не узнать.