ГЛАВА 8: ПСИ-ЭХО
Приближение к черной структуре изменило не только показания приборов. Оно изменило воздух в лодке, саму атмосферу замкнутого мирка «Левиафана». Сначала это были мелочи. У людей начались головные боли. Появилась беспричинная раздражительность или, наоборот, апатия. Сны стали ярче, тревожнее. Но вскоре симптомы усилились и приняли более странный характер. Акустик, слушавший «структурированный шум», вдруг заявил, что слышит в нем голоса – хор шепчущих на неизвестном языке. Штурман на несколько секунд потерял ориентацию, увидев на навигационном дисплее вместо карты каверны звездное небо с незнакомыми созвездиями. Молодой матрос в торпедном отсеке начал плакать, рассказывая о внезапно нахлынувших воспоминаниях о детстве, которого у него никогда не было – о снежных полях и странных башнях под черным солнцем. Пси-эхо. Так назвал это явление бортовой врач после нескольких сеансов с экипажем. Словно структура или окружающее ее поле воздействовало на сознание, вызывая сенсорные искажения, галлюцинации, эмоциональные всплески, пробой чужих ментальных паттернов. Коэн тоже это чувствовал. Мимолетные видения – лицо Амитая, улыбающееся из темноты; ощущение ледяного холода, идущего не снаружи, а изнутри; странное чувство дежавю, будто он уже был здесь, в этой каверне, перед этим черным монолитом, много веков назад. Он боролся с этим, цепляясь за протоколы, за рутину командования, за свой врожденный скептицизм. Но отрицать реальность пси-воздействия становилось все труднее. – Капитан, уровень стресса экипажа растет, – доложил Йоав во время короткого совещания в каюте Коэна. Его лицо было бледнее обычного. – Люди на взводе. Врач предлагает использовать стимуляторы и легкие седативные препараты по необходимости. – Разрешаю, по протоколу. Но без фанатизма, – Коэн потер виски. – Нам нужны ясные головы. Что говорит научная группа? Есть идеи о природе воздействия? – Они предполагают, что «структурированный шум» – это не просто звук. Возможно, это носитель информации сложной модуляции, который резонирует с нейронными структурами мозга. Как… язык, который мы не понимаем, но который все равно влияет на нас. Или же сама структура генерирует поле, влияющее на квантовые процессы в мозгу. Пока только гипотезы. – Нам нужны не гипотезы, а защита, – отрезал Коэн. Он посмотрел на схему структуры на планшете. – И ответы. Нужно понять, что это такое. Доктор Арад, ваш лингвист… он может что-то сказать о символах? – Он работает над этим. Говорит, что тибетские знаки крайне архаичны, некоторые неизвестны науке. Но он близок к расшифровке основной концепции. Коэн кивнул. Ответы были там, на черной поверхности монолита. Но цена за них могла оказаться слишком высокой. Пси-эхо становилось сильнее с каждым часом, и он боялся, что скоро оно превратится в полномасштабный ментальный шторм, который разорвет его экипаж изнутри.