– Вот жук, – прорычал Фёдор. – Так и норовят на голову сесть. Командир, давай быстрее, а то тут ходят ухарцы всякие. Того и гляди на пороге окажемся.
Парень встал, потёр ушибленное плечо и как ни в чём не бывало отправился искать себе уголок. Иван сидел у окна с хозяйкой избы, женщиной лет тридцати. Худые щёки, покрытые нездоровым румянцем, придавали ей скорбный и болезненный вид. Впалая грудь и тощие руки сами за себя говорили о нелёгкой жизни в оккупации. Возле неё на лавке тихонько сидели двое ребятишек. Таких же прозрачных, как и их мать.
– Ждали мы вас, – нараспев говорила хозяйка. – Ох, как ждали. Немец поганый совсем жизни не давал. Животину всю побил, полсела в Германию угнал, Гитлер проклятый. Есть совсем было нечего. Летом ещё с огорода да с леса кормились, а зимой и вовсе хоть помирай. Полицаи лютовали. Ой как лютовали. Митька-сосед у них за старшего был. Зверь зверем. По дворам с автоматом ходил. Последнее отбирал. Церковь, поганец, обокрал, попа-батюшку за околицей расстрелял. Свекровь мою, старуху, насмерть забил. Просто так. Вспомнил, ирод, как она его мальчонкой с огорода гоняла, так и забил.
– Не грусти, мать. Теперь дело на поправку пойдёт, – как мог успокаивал хозяйку Иван. – Село освободили, советская власть не даст вас в обиду. А Митьку мы обязательно найдём и расстреляем. Хотя расстрелять для таких нелюдей было бы мало.
Женщина опустила голову и вытерла кончиком платка выступившие на глазах слёзы. Иван хотел ещё что-то сказать несчастной женщине, но в сенях послышались чьи-то шаги. Дверь в избу отворилась, и вместе с клубом пара вошёл лейтенант Синельников. Закрыв за собой дверь и потопав на пороге огромными сапогами, освобождая их от снега, он прошёл к столу.
– Богато у вас тут народа, – сказал он, осторожно переступая через лежащих бойцов. – Как, хозяйка, не обижают хлопцы?
– Что вы, наоборот, – освобождая место Синельникову, проговорила женщина. – Спасибо, деток моих накормили, дров наготовили столько, что теперь на всю зиму хватит. Нет, народ у вас хороший. Спасибо им.
– Ну и хорошо, – Синельников сел за стол. – Паршин, Селивёрстов, Терентьев. Выставьте караул. Село большое, народу хоть и поубавилось, но ещё в достатке. Немец только что был здесь. Полицаев, говорят, тут немерено было. Не факт, что все уйти успели. Так что отдыхайте, но смотрите в оба. А я пошёл. Мне ещё всех обойти надо.