– Мед? – она иронично улыбнулась. – Вы, похоже, у нас впервые. Такого еще никто не спрашивал, – Анна обернулась на пустующий по раннему времени зал и вздохнула. – У нас со своим можно. Такие правила. На танцы приходят обычно компании, заказывают чего-нибудь дешевого, а сами вино в баклажках приносят. И сидят так весь вечер. А Вы про мед спрашиваете.
Она еще раз вздохнула, посмотрела на необычного посетителя и пошла нести чай. Видимо, этот случай ей запомнился – когда он пришел вечером, она приветливо улыбнулась и не преминула пошутить что-то про мед.
Погрузившись в воспоминания, он и не заметил, как зал наполнился страждущими – пустых столиков оставалось совсем мало. Скоро заглушили музыку, и началось живое выступление. Как и в прошлые вечера, у микрофона пел полноватый мужчина, несмотря на духоту, облаченный в кремовый костюм и такие же кремовые туфли. Не менее странно выглядели и черные солнцезащитные очки, которые он носил, не снимая, хотя в помещении и так было темно – для создания должной атмосферы приглушали свет.
Пел артист неплохо, но его репертуар понравился бы не каждому. С другой стороны, делалось все довольно ненавязчиво, и совсем скоро это просто становилось фоновым шумом, который особо не докучал.
Официантка Анна принесла заказ, опять что-то пошутила насчет меда и побежала к другому столику, где несколько мужчин и женщин бальзаковского возраста задорно шутили и смеялись.
Он наполнил стакан красноватой жидкостью и отпил. Певец в кремовом костюме что-то тянул про любовь, вокруг уже нарастал градус веселья, доносился смех, радостные выкрики, тосты. Он почувствовал, как его затягивает в разверзшийся водоворот веселья. Но в какой-то момент неожиданно пришло осознание того, что этот праздник жизни не для него. Ему все это было чуждо.
Нет, люди вокруг не выглядели каким-то плохими или жалкими, они ведь просто радовались жизни, тем редким моментам, когда можно расслабиться и вырваться из оков будней, привычного уклада бытия. Но ему было с ними не по пути. Он не хотел таких празднеств, посиделок под общей крышей, пьяных танцев и слезливых песен.
Он сам и не понял, отчего задался подобным вопросом. Это в известной степени пугало. Потому как вот такие вечерние посиделки были единственным способом стопроцентно забыться. А теперь, кажется, проверенный вариант дал сбой. Надо было уходить. И делать это как можно скорее, пока ему окончательно не осточертело все это. Может, тогда он отойдет и следующий вечер вернет себе полноту красок?