Суммируем все, что испытывает Арджуна. Он не желает наслаждаться царствованием в одиночестве, к тому же любовь к братьям и сознание своего кровного родства с ними погружает его в такую скорбь, что даже злость в их глазах не вызывает в нем ничего, кроме желания покинуть поле боя и оставить царство. Он ощущает, что его любовь к братьям не взаимна, и это причиняет ему боль. Он не хочет уподобляться им, однако ощущает, что предает себя и свой воинский долг. Поэтому он обращается к Кришне за советом.
Я больше не знаю, в чем состоит мой долг, и постыдная слабость скупца лишила меня самообладания. Поэтому прошу: скажи прямо, что лучше для меня. Отныне я Твой ученик и душа, предавшаяся Тебе, – наставляй же меня.
В те времена по ведическим традициям назвать себя чьим-то учеником значило объявить себя собственностью учителя. Мы видим, что Арджуна после долгих метаний все же находит себя в состоянии преданности.
Господи, я твой!.. Но не сейчас
Бывало ли у вас такое, что в момент опасности вы готовы отдать все за спасение? Расскажу историю одного священника, который во время Великой Отечественной войны был пехотинцем. Во время одного из обстрелов его парализовал страх. Он не знал, что делать, и начал молиться, завещая Господу в служение свою жизнь в обмен на спасение. Вдруг совсем рядом раздался взрыв, и он потерял сознание. Придя в себя, будущий священник обнаружил, что уже находится в госпитале и что он отделался лишь сильным испугом и небольшим ранением в руку. Вскоре его посадили на самолет, чтобы переправить в другую больницу. В полете он вспомнил свою молитву перед контузией и подумал о ней как о постыдной слабости. В ту же секунду в самолет попал снаряд. В мыслях пехотинец соотнес эти события и вновь воззвал к Господу с молитвой. И ему вновь повезло: самолет летел низко, и его удалось посадить на землю. После этого события пехотинец продолжал сражаться, но уже с очень сильной верой в Бога. И после войны стал священником. Так и Арджуна, ощущающий себя в безвыходной ситуации, предается Кришне и просит его наставлений.
Я не знаю, как совладать с этой иссушающей меня скорбью. Я не смогу избавиться от нее, даже если завоюю процветающее земное царство, которому не будут грозить никакие враги, и обрету власть, какой обладают небожители.