– Вы абсолютно уверены, что это были именно они? – ледяным тоном спросила она. – Мы с мужем пытаемся как раз завести ребенка, так что, даже в доме не держим.
– Я сохранила все, чтобы не быть голословной, – я направилась к рабочему морозильнику, но Мария остановила меня решительным жестом.
Кошку она попросила ещё сутки подержать и умчалась, а на следующий день забирать животное приехали оба супруга. И физиономия незадачливого гуляки тогда выглядела куда как живописнее моего нынешнего состояния, а зыркать он стал на меня кровожадненько. Я думала, после такого больше не увижу их, но нет, стали постоянными клиентами. Мне кажется, Мария таким макаром припоминала муженьку каждый раз о его попадалове.
К вечеру дождь усилился, случились ещё две отмены приема, а одни записанные не пришли просто молча. Я убрала в приемной и кабинете, выключила верхний свет, оставив только бледную подсветку, чтобы не натыкаться на мебель. Пошла на кухню, соображая, чего бы не слишком замороченного сварганить по-быстрому на ужин. Вытащила из морозилки пакет овощей, поставила на плиту сковородку, и тут звякнул колокольчик, оповещая о новом визите.
– Да блин! – выдохнула я, зашвырнула овощи обратно, крутанула регулятор на плитке, пошла встречать нового посетителя и буквально влетела лицом в огромный букет из темно-красных роз.
– С днём рождения, девочка моя, – бархатисто пророкотал мужской голос, который я не слышала больше двух лет и очень бы хотела, чтобы так и оставалось.
– Что в фразе «не хочу видеть тебя больше никогда» показалось тебе непонятным, Чазов? – спросила, подняв взгляд от цветов к лицу бывшего и невольно попятившись.
– Здравствуй, Софи, – с нажимом произнес Павел, выступая из полумрака прихожей в приемную. Он это всегда умел и любил – навязывать нужную ему манеру и тон общения.
Я припомнила, что в сердцах когда-то желала, чтобы он сдох, сквозь землю провалился и тому подобное. Сейчас та острая злость и обида прошли, но все же лицемерно-вежливо желать ему здравия или изображать радость приветствия не хотела категорически, так что только молча изогнула и приподняла левую бровь.
– Никогда – это слишком долгий срок без тебя, – а вот с лицемерием у Пашеньки проблем никогда не было. Это прямо-таки его родная стихия. – Прошло уже достаточно много времени, чтобы ты успокоилась по-моему.