На соседней улице стоял небольшой одноэтажный домик с чахлым газоном на участке и забором из сетки по периметру. Стены этого дома давно не знали свежей краски, а крыша в нескольких местах была наспех залатана шифером. В окнах дома всегда царил мрак, в самом мраке обитал старик по имени Остин. Когда-то он был женат, и его жизнь не была поглощена темнотой, она сияла ярким солнечным светом. После продолжительной болезни, около двадцати лет назад, жена Остина скончалась. Их единственная дочь жила в другой стране и пробовала увезти своего отца из этого холодного одиночества. Но он сопротивлялся и выказывал стойкое намерение остаться. Этот дом был напоминанием о его любимой жене. Расстаться с домом, где он был счастлив, представлялось для него невозможным. И дочь отступила. Она приезжала на праздники и значимые даты для их семьи. Однако за последние десять лет количество ее приездов значительно сократилось. Она и сама была уже не молода, да и терпеть странности своего отца у нее не оставалось больше сил.
Как и опасались соседи Остина, в первую Ту Самую Ночь после смерти жены он стал ожидать ее возвращения. Она так и не вернулась. Но он держал дверь своего дома открытой во все Те Самые Ночи. Это обстоятельство вызывало тревогу не только за его дальнейшую жизнь – ведь он испытывал сильные эмоции в связи с уходом жены – но и за последствия возможного подселения чьей-нибудь души в его дом. Как признавался сам Остин, к нему приходили души, он беседовал с ними и спрашивал про свою жену, почему та не возвращается. Души были немы к его вопросам, чаще они рассказывали о себе и переходе между жизнью и смертью. Но никто из них, с его слов, никогда не оставался с ним.
О последствиях подселения действительно было известно мало. Все случаи индивидуальны. Были печальные исходы знакомства живых с мертвыми. При этом сами усопшие не причиняли вред людям, по крайней мере физически. Случалось, что души приходили и исчезали на следующее утро или через несколько дней, особо не тревожа живых. Бывало попадалась приставучая и агрессивная душа, которая не давала покоя ныне здравствующим, и всячески выживала их из дома. И даже находила их в новых пристанищах. Описывались события, в которых зашедшая в дом душа уводила с собой кого-то из людей, не силой, а по доброй воле. И этого человека больше не видели. Оставался нерешенным вопрос о том, все ли видят подселившуюся душу, или только хозяева дома. Два наблюдения были установлены точно: души никогда не селились в заброшенных помещениях, они тянулись к живым. И чем дольше душа находилась в доме среди людей, тем более она сама становилась похожа на человека, которым когда-то была.