В те интересные времена, когда он впервые оказался в этом месте (надо сказать, весьма неожиданно для самого себя), город был перенаселен. Все дело было в том, что для того, чтобы двигаться куда-то чуть дальше, чем преддверие Лимба, любая душа, даже проклятая, должна была себя осознать, прожить, так сказать, свою историю до конца. У людей в этом плане всё гораздо проще. Допустим, тонет человечек или от болезни умирает и показывает ему умирающий мозг на скорости 30 дюймов в секунду всю историю его жизни, все её события, радостные и не очень, и прилетает такое сознание в Лимб с четким пониманием, кто оно, зачем и почему. Но проклятые души, в своем большинстве, не могут похвастаться активной работой мозга, за исключением, пожалуй, вервольфов, хотя там тоже есть свои особенности. Вот и долетали они до Лимба и замирали, как вкопанные, не зная, что они тут делают. И в этом преддверии Лимба скитались они беспорядочными толпами до тех пор, пока один из первых бургомистров решил, что для этой толпы нужен город. По непроверенным (и поэтому самым точным) слухам, бургомистр этот был то ли из римлян, то ли из немцев; в общем, города он строить умел и любил. А по тому, что он смог организовать огромную толпу потерянных душ, страдающих потусторонним аналогом болезни Альцгеймера, построить целый город, можно сделать вывод – немец был наверняка. Так и возник Инфернштадт. Каждый прибывший и воплотившийся в нём старался обустроить его по-своему, оригинально, исходя исключительно из своих личных предпочтений. Поэтому город был застроен совершенно одинаковыми викторианскими особняками (в Упырином квартале), такими же неоригинальными тенистыми кладбищами со склепами и разрытыми могилами (Квартал Нежити), глубокими пещерами с узкими входами (Квартал Вервольфов), древними святилищами всех видов и всех эпох (Квартал Старых Богов) и тенистыми рощами и невысокими зелеными холмами (Квартал Маленького народца).
К моменту прибытия господина историографа город был совершенно переполнен проклятыми душами всех мастей и оттенков. После ряда забавных недоразумений и безуспешных попыток его уничтожить он был представлен бургомистру Монферату. Тот, будучи существом неординарным, приспособил совершенно ошалевшего юного историка к интереснейшей работе историографа. Надо сказать, что Эжен ошалел не без повода. Он и представить не мог, что столь неожиданным результатом изучения редкой копии Лемегетона явится перемещение в несколько неожиданное для него место – в потусторонний город. Господин бургомистр, как все грамотные начальники, обладал умением распознавать таланты и не упускать возможности, которые ему подкидывает судьба; а потому переквалификация господина историка в господина историографа прошла довольно быстро и эффективно.