– Это отец, – спохватывается Ева, напрягается всем телом, а я продолжаю медленно и неторопливо стягивать шнуровку. – Прекратите, остановитесь!
– Все в порядке, не стоит нервничать, Ева. Я же с тобой. Нечего бояться, – успокаивающе шепчу я, девчонка наверняка беспокоится за реакцию её отца. -Только веди себя тихо. Будь послушной умницей, и тогда никто не пострадает, – предостерегаю я её на всякий случай, надеясь на благоразумие своей спутницы. Если она что-нибудь эдакое выкинет при отце, я церемониться не буду. Свои серьезные намерения я показываю стволом, который вытаскиваю из ящика.
Провожу холодным металлом по её полуобнаженной спине, она резко дергается. Я крепче прижимаю её к себе.
– Шшш… – успокаивающе протягиваю. И да, я абсолютно спокоен, чего не скажешь о девчонке, даже переживаю, что её сердечный приступ хватит. Не хватало, чтобы она мне тут еще в обморок при отце свалилась. – Не паникуй. Просто веди себя тихо, и все будут живы и здоровы. Усекла?
– Угу, – судорожно кивает.
– И слезы свои вытри, не люблю, когда сырость разводят, – провожу большим пальцем по нежной щеке, Еву же в этот момент словно мощный разряд тока прошибает, дергается так, что пистолет едва не выпадает у меня из рук.
– Ева! Выходи! Я сказал выходи! – голос Калужского звучит все ближе и ближе, прячу пистолет за спину и обхватываю рукой талию своей пленницы. Она же держит ладонями свой корсет, иначе платье спадет на пол, если она опустит руки вниз.
Дверь распахивается, красный от злости папаша, словно буря, залетает в мой кабинет.
– Добрый день, Виталий Валентинович, – цепляю на лицо наигранную дружелюбную улыбку, ощущаю, как Ева превратилась в бетонный столб.
– Ты совсем охерел? Ты что творишь? Что ты сделал с моей дочерью?!
– Вот мы с вами и породнились, дорогой тесть, – довольно ухмыляюсь, ощущая сладкий вкус победы. И это ведь только начало.
Он сразу же накидывается на меня, вот только у моих людей прекрасная реакция, парнишки в ту же секунду заламывают ему руки.
– Да я тебя урою, сукин ты сын!
Знает, падла, куда бить. Если бы не мое железобетонное терпение, я бы выстрелил в него. В эту тварь, который лишил меня матери. Моей беременной матери. Ненавижу. Но эмоции убираю назад. За все годы планирования своей мести я научился их контролировать. Поэтому включаю холодный разум и продолжаю добивать противника своей любезной улыбкой. Знаю, что мое спокойствие еще сильнее его раззадорит, мне оно и нужно. Вывести его на эмоции.