– Мы тут как раз с вашей дочерью кое-чем заняться хотели, внучка вам заделать, а вы помешали.
Нехорошо, Виталий Валентинович. Где ваши манеры?
– Да ты… Вы… – плещет злостью, слюни брызжут в разные стороны. – Ева! Ты в своем уме?!
Мой несносный тесть вырывается и шагает к Еве.
– Паскудная девка… Я тебя для чего растил? Чтобы ты легла под этого негодяя? Для этого я тебя берег все эти годы?! Чтобы ты меня вот так опозорила перед всем городом?! – орет так, что перепонки в аут уходят. Вот это голосище. Ева молчит, лишь обреченно прикрывает глаза, продолжая обхватывать себя руками, чтобы не оголиться перед собственным отцом.
И я зуб даю, что больше всего Калужский сейчас злится из-за того, что сорвалась его сделка века.
– Папа, я буду жить с ним, – тихо мямлит Ева , опустив взгляд в пол.
– Слышали, дорогой тесть?
– Не называй меня так!!! – пытается снова наброситься и на меня, но я выставляю ладонь вперед. Осекается, понимает ведь, что со мной ему не по силам тягаться. Раздавлю в два счета, словно букашку.
– Вы слышали?! – повторяю свой вопрос, вот только от моей приторной улыбки не остается и следа. Взгляд – суровый. Мысленно представляю, как голыми руками все крепче сжимаю его шею. Делаю шаг навстречу, приняв воинственную позу. – Она будет жить со мной. И это её желание. Наше с ней обоюдное.
– Суки, – ругается себе под нос, злобно ухмыльнувшись. – Какие же вы суки…
Резко надвигается на меня, а затем делает шаг в сторону и… Блять, высекает Еве хлесткую пощечину. Да такую, что она не удерживается на ногах и падает на пол, её едва слышимый всхлип эхом раздается по всей комнате.
– Шлюха! – смачно плюет на мою отполированную до блеска плитку.
– А вот это ты зря, батя, – я хватаю его за грудки и прижимаю к стене. Весь красный, липкий и потный, мерзкая и гнусная скотина. – Она теперь моя жена! Моя! А за свое я готов и убить, если кто-то будет её обижать, – одним махом достаю пистолет и прислоняю к его виску. – Теперь твоя дочь принадлежит мне, – злобно цежу сквозь плотно сжатые зубы. Эмоции потом. Сначала разум. Старик сжался весь, напуган, не ожидал видимо, что я пойду во все тяжкие. – Смирись с этим. И проваливай нахер отсюда. Ах да, знай, будешь препятствовать, то в первую очередь пострадает она, – пальцем указываю на Еву, платье которой белым облаком раскинулась на полу. Ну же, вставай, девочка, не показывай ему свою слабость. Но нет. Продолжает молча глотать слезы. Ладно. Переключаю взгляд на своего лютого врага. – Теперь слушай меня внимательно. Если тебе дорога твоя доченька, ты будешь делать все, что я скажу. Вместо семейки грязного изменщика ты заключишь контракт со мной.