«Просто совпадение!» – кричит разум, не желая верить в причастность дочери к происходящей чертовщине, но внутренний параноик потирает потные ладошки – паутина зла масштабнее, чем я мог предполагать. Впрочем, отец я, наверное, чуть лучший, чем муж, потому как в комнату дочери заглядываю с вопросительным интересом. Уверен, Полина на моей стороне. Почему же я не могу так поверить в невиновность Лики?
Длинноногий, еще нескладный, подросток валяется на кровати в коротких шортах и майке, заляпанной чем-то ярким. «Вероятно, краски», – делаю вывод, видя на мольберте незаконченную картину. Судить о замысле художника пока рано, но глядя на детали – пейзаж, склон горы и какие-то руины. Полина отрывается от блокнота, в котором что-то вдохновенно черкает, и кивает с вопросительной улыбкой. А я и сам не знаю, зачем пришел, но в детской, увешенной гирляндами и постерами, где на подоконнике живет сразу пять чайных кружек, а под кроватью можно найти альбомы и скетчи за весь творческий путь, мне удивительно спокойно.
Сажусь на крутящийся стул у синтезатора и задумчиво касаюсь запыленных клавиш. Рисовать дочь любит больше, чем музицировать, в отличие от меня. Заброшенный инструмент отзывается благодарным звучанием, и совершенно неосознанно я начинаю наигрывать мелодию. Сколько лет назад играл последний раз? А ведь когда-то давно не мог и дня прожить без музыки.
– Красиво! – Полина откладывает рисунок и прислушивается.
– Под эту композицию мы познакомились с твоей мамой, – ностальгической грустью накрывает давнее воспоминание. Тогда я состоял в школьной группе – клавишник, всегда на задворках, непопулярный в отличии от фронтменов. Таких у нас было трое – солист и автор текстов, смазливый до слащавости Петер, басист – смуглый, грубоватый Коджо и, разумеется, Бастиан Кёрн – бэк-вокал и саксофон. Аплодисменты и внимание фанаток в основном доставались им, Себастиану даже чуть больше, чем остальным. Именно Бас познакомил меня с ребятами, однажды услышав, как я играю. На школьных балах мы исполняли известные мелодии, но главные хиты были нашего авторства – слова Петера и моя музыка. Лика училась на год младше – профессорская дочка, красавица и тихоня. Держалась обособленно, никого не привечала, хотя многие и пытались. Ко мне подошла сама, когда мы закончили и уже убирали оборудование, а на весь зал орали из колонок популярные трэки.