Когда она вошла в его квартиру, он уже ждал. На этот раз – без улыбки. Только тишина и его холодный, собранный взгляд.
– Рассказывай. И не смей утаивать ни слова.
И она рассказала. О фото. О сообщении. О том, что её жизнь больше не под контролем.
Когда она закончила, Алексей медленно подошёл и обнял её.
– Теперь ты под моей защитой. Но знай: если кто-то решит причинить тебе боль – я уничтожу его. Без колебаний.
Он произнёс это спокойно. Уверенно.
И в этот момент она поняла – игра становится опасной.
И выхода у неё уже нет.
Глава 8: Граница дозволенного
– У меня есть люди, – сказал Алексей, отпустив её из объятий. – Мы выясним, кто это. Быстро.
Он развернулся, достал телефон и что-то коротко продиктовал, без лишних слов. Его голос был жёстким, холодным – таким она ещё не слышала.
– Ты останешься у меня, – произнёс он. – Я не позволю, чтобы ты возвращалась в ту квартиру одна.
– Это не навсегда, – возразила она тихо.
– Нет, – он подошёл ближе, его взгляд стал стальным. – Это пока я не решу, что ты в безопасности.
Анастасия чувствовала, как в ней снова поднимается смесь страха и возбуждения. Он был не просто мужчиной. Он был силой. И она тонула в этой власти, даже когда пыталась бороться с ней.
Вечером он повёл её в одну из комнат – ту, что находилась за дверью, которую она прежде не замечала. Комната была особенной. На стенах – тёмное дерево, в центре – кожаное кресло с ремнями. В углу – зеркала и полки с предметами, от вида которых у неё пересохло в горле.
– Это часть меня, – сказал он, наблюдая за её реакцией. – Тёмная. Грубая. Но честная.
Она не отводила взгляда.
– Ты хочешь, чтобы я…
– Я хочу, чтобы ты доверилась. И чтобы ты выбрала сама.
Он подошёл к ней, протянул бархатную ленту.
– Наденешь это – значит, ты моя. Без страхов, без вопросов. Ты войдёшь в мой мир.
Она смотрела на него долго. И наконец – кивнула.
Пальцы дрогнули, когда она завязывала повязку на глазах.
Мир погас.
Остались только ощущения. Его дыхание. Его руки. Его голос, шепчущий:
– С этого момента – ты не думаешь. Только чувствуешь.
И она почувствовала. Боль, как искусство. Прикосновения, как поэзия. Страх, превращённый в безусловное доверие.
Он знал её границы – и раздвигал их медленно, осторожно, но неотвратимо.
Когда всё закончилось, он поднял её на руки и уложил в постель, целуя лоб.