Несмотря на отсутствие хорошей физической формы и наличие немалого живота, пастух смог набраться сил и побежал за существом следом. Чудище резко снизилось в районе озера, расположенного посередине леса. К счастью, оно было не очень далеко. Всего через несколько минут пастух добрался до места приземления страховидла. Он заметил, что при том озере была пещера, достаточно большая, чтобы грабитель мог залететь туда с добычей. Махос потихоньку начал спускаться в неё и именно в этот момент вспомнил, что пошёл возвращать овец, ни на секунду не задумавшись о своей сохранности. Кроме ножниц, которыми он обстригал свой скот, у него не было ничего. Он обломал их пополам так, чтобы из них получились два лезвия, походящих на ножи. С новым самодельным вооружением пастух спускался дальше.
Достигнув дна пещеры, он остановился и замер. То, что он видел своими собственными глазами, парализовало его. Но не только от страха. Перед ним лежал настоящий дракон, по размеру ничуть не уступающий скромному домику пастуха; весь покрытый красными чешуйками, что не возьмёт никакая стрела, а когти острее алмазов и прочнее самых качественных доспехов. Ни жители Кордо, ни сам Махос не видели в своих окраинах ничего даже походящего на такое существо. Оно лежало и разрывало здоровенными зубилами тушу одной из овечек и уже собралось приступать ко второй, как вдруг узрело человека. Их взгляды пересеклись.
– Эти овечки… Ни-не твои, вот… Ты забрал их у меня, – с икотой проговаривал Махос. – Оставь её в покое!
Дракон отбросил остатки еды в сторону и поднялся на пару-тройку голов выше пастуха. Медленным шагом стал приближаться к человеку и внимательнее вглядываться в него. Он видел в нём страх. И желание сбежать. Но Махос настолько онемел, что не мог даже двинуться с места. Он понимал, что неразумное чудище не сможет даже близко понять, что говорит и чувствует стоящее перед ним ничтожное двуногое, которое можно сдунуть одним дыханием. Мужчина уже готовился к возможному исходу конфликта в виде мгновенного испепеления своей кожи до хрустящей корочки или растерзания своего тела огромными когтищами на куски. Но вдруг у мужчины закружилась голова. Он присел на камень и схватился за неё. Голос. Он услышал голос. Внутри себя. Его ожидания не оправдались. Ибо то, что он считал неразумным, таковым не являлось.