А тогда это было просто непонимание. Не постоянное, но частое. Конечно, она играла с детьми, были какие-то подружки, немного, но были, читала книжки, рисовала, ходила в сад, школу, занималась с младшей любимой сестричкой. И была достаточно условно счастливой, до тех пор, пока она не становилась снова какой-то не такой, потому что не оправдала ожидания свои и /или родителей.
Злилась ли она на родителей, обижалась ли на них? В детстве да, во взрослом возрасте постепенно пришло понимание благодаря новым знаниям, что обижаться не на кого. Что все ей во благо. И весь так называемый негатив есть ее потенциал. Только его надо найти и отмыть что называется, привести в чувства и придать товарный вид. Получилось ли у нее? А процесс идет. Спешить все равно некуда. Постепенно приходит понимание или принятие или и то и другое. Постепенно чувство обиды заменяется благодарностью. Постепенно любовь к маме с папой перемещается из головы в сердце.
Она думала, что хорошо было бы, если бы вот так раз и все поменялось. Но это были мысли молодые и незрелые. Когда она стала постарше, она поняла, что трансформация должна идти постепенно. Что квантовые скачки хороши как показательные примеры, но они достаточно тяжелые для восприятия. Да они имеют место быть и для кого-то это наилучший вариант, но поняв, что спешить надо медленно, она стала наслаждаться. Она училась наслаждаться. Она училась ловить ощущение достаточности в самой себе. Да она не такая как все, потому что ни один человек не такой как все. Каждый из жителей этой прекрасной планеты уникальный и неповторимый. И она тоже такая же, а именно уникальная и неповторимая.
Хотела ли бы она, чтобы ей эти слова говорил кто-то, начиная с детства? Возможно. Но при этом она отчетливо понимала, что это была бы уже не она. Возможно, ей нравилось преодоление, превозмогание собственных слабостей, кто знает. Даже она вряд ли бы ответила на этот вопрос. Она никогда не была бойцом, хотя долгое время жила из «надо». И она благодарна этому «надо» за то, что оно отработало в ее жизни.
В какой-то момент «надо» отпустило ее или она отпустила его… Точно не знает ни она ни ее «надо», которое вроде ей уже и не надо, но которое вышло от нее на свой заслуженный отдых…
А еще в детстве были черновики. «Страшная вещь» сказала бы она вам, если бы ей сейчас дали слово. У нее кстати были черновики в школе. Но тогда ей казалось, что это хорошо, когда в чистовике красиво и правильно. А в черновике можно делать ошибки, рисовать чего-нибудь на полях и даже расписывать ручку, если вдруг нет под рукой промокашки.