. Оно не хотело причинять боль, но его природа, его потребности были чужды и непонятны даже ему самому.
Информация мгновенно разнеслась по Улью через феромонную сеть. Стража усилила периметр вокруг изолированной камеры. Совет Высших Координаторов, ответственных за сохранение порядка, вынес решение – уничтожить аномальную особь, нарушившую первичный закон сохранения жизни Улья.
В ночь перед назначенной ликвидацией что-то изменилось в атмосфере Улья. Тонкие химические сигналы, не похожие ни на что известное, начали распространяться из изолированной камеры, проникая сквозь толстые стены и влияя на поведение обитателей. Стражники у входа впали в оцепенение, их усики беспорядочно дёргались, воспринимая незнакомый сигнал. Окружающие туннели опустели – инстинкт самосохранения заставил местных обитателей покинуть опасную зону.
Существо осознало себя. Без наставников, без примера сородичей, без коллективного опыта, передаваемого через феромонную сеть. Осознание пришло само, словно пробуждение от долгого сна. Оно не имело имени, не знало своего предназначения, не понимало природы своего отличия. Оно лишь чувствовало глубокое, всепоглощающее одиночество и странный голод, который не могла утолить никакая предложенная пища.
Впервые подняв свое тело на все восемь конечностей, существо медленно обошло камеру. Его движения были неуклюжими, но с каждым шагом становились увереннее. Оно ощупало стены, изучило каждый выступ и углубление. Затем остановилось перед входом, где застыли парализованные стражники.
Один из них, старый ветеран с множеством шрамов на хитиновом панцире, пронизанном металлическими имплантатами – наградами за защиту Улья от вторжений соседних колоний – сумел частично сопротивляться странному оцепенению. Его фасеточные глаза сфокусировались на существе, мандибулы сжались в боевой позиции.
– Ты… не… принадлежишь… Улью, – проскрежетал он, используя редкий способ коммуникации – прямую вокализацию, доступную лишь высшим кастам.
Существо склонило голову набок, словно пытаясь понять значение звуков. Его собственные речевые органы не были приспособлены для такого общения, но разум воспринимал смысл. Внутри черепной коробки формировалась мысль – первая осознанная мысль в его короткой жизни:
Я не принадлежу Улью. Кто я? Что я? Где моё место?