– Даже не хочется портить такое милое личико, но…
– Эй, вы! – послышалось в начале улицы.
Двое моряков обернулись, на них бежала городская стража. Русал, одетый в белый плащ-мундир подбежал и волнообразной саблей отрубил по локоть руку обидчику Эоры. Тот взвыл и упал на землю, брызги крови заляпали некогда белоснежное платье русалки. Ещё один стражник подбежал ко второму моряку и уложил его на землю ударом приклада винтовки.
– Леди Уоссал, вы не ранены? – спросил её защитник и аккуратно помог ей встать.
– Отделаюсь синяком. Спасибо вам.
– Вы хоть знаете на кого напали, ублюдки? – крикнул второй стражник, держа тех на прицеле, – Вы подняли свои грязные руки на дочь основателя Уссоана и первого правителя Русалочьего острова, а вдобавок – сестру действующего, идиоты! Мы бы убили вас на месте, не будь сейчас праздника!
Он харкнул в лицо стонущему без руки моряку. Вся улица наблюдала за происшествием: зеваки показывали пальцем, в дверях показались русалки и их клиенты, светящиеся феи повылазили из фонарей, чтобы послушать брань. Эора подошла к обидчику и с криком пнула его по лицу, затем ещё раз и ещё, пока её не успокоила стража. Обида ненависть заполонили её лицо.
– Леди Уоссал, мы обязаны срочно доложить о произошедшем вашему брату и отвести в камеру этих недомерков. Пойдёмте с нами.
– Нет, уведите их, но брату ни слова.
– Но, миледи…
– Я останусь здесь, пока не закончу свои дела, а владыке Цуриону я доложу сама!
– Вы уверены? Ваше платье в крови, – недоумевал страж.
– Плевать на платье, – тихо проговорила Эора.
– Будьте осторожны, миледи, это место явно не для вас. Мы пришлём сюда других патрульных, как можно скорее.
– Спасибо вам.
– И, вот, держите на всякий случай, – страж протянул ей короткий волнистый клинок в чехле, – уверен вы знаете, как с ним обращаться.
– От всей души благодарю, – сказала Эора.
***
За стражей, ведущей нарушителей, тянулся кровавый след. Эора проводила их глазами и осмотрелась: народ разошёлся по своим делам, будто ничего не произошло, говор и музыка вновь наполнили улицу. Русалка осмотрелась и заметила вдалеке бар. Когда она вошла, все затихли и уставились. Её вызывающий и потрёпанный внешний вид многих удивил, что даже музыканты перестали играть. Она постояла в проходе, окинула собравшихся взглядом и пошла к барной стойке, а те молча продолжали наблюдать за каждым её действием. Эора села на стул и обратилась к бармену-русалу: