Закрываю кран и выхожу из ванной, обернув волосы мягким махровым полотенцем, которое висело на спинке дивана. В спальне – привычный беспорядок. С полотенцем на голове подхожу к шкафу-купе, снимаю с вешалки белую футболку и бросаю ее на кровать. Затем достаю джинсы. С нижней полки я беру чистое белье и одеваюсь, полная решимости начать новый день.
Я стараюсь не думать об этом странном убийстве, потому что это бессмысленно. Допустим, преступление было совершено ночью, а тело обнаружили на рассвете. Логично предположить, что у правоохранительных органов не было достаточно времени, чтобы собрать все необходимые доказательства. Поэтому я не хочу строить догадки об убийце, которого, возможно, и не существует. Я не могу переживать из-за одного трупа, когда в мире каждый день умирают сотни тысяч людей. Лучше я сосредоточусь на себе и работе и избавлюсь от лишних мыслей.
Но как бы я ни пыталась делать вид, что меня это не волнует, чувствую, как внутри меня медленно, но верно зарождается тревога.
Квартира, в которую я переехала в Чикаго, больше похожа на сарай. Может, дело в том, что ей нужен ремонт и новая мебель, а может, в моей внезапно проснувшейся неряшливости. Хотя, если честно, я выросла в доме, где царил идеальный порядок. Мама терпеть не могла беспорядок, и я каждый день драила полы до блеска. Но когда я переехала, чистота перестала быть приоритетом. Денег было мало, а жить где-то надо.
Просмотрев кучу объявлений, я остановилась на районе Норт-Сайд – там цены были ниже. Нашла объявление с фотографиями, где квартира выглядела… скажем так, скромно, но цена была заманчивой. Я отправила сообщение хозяйке, не особо надеясь на ответ. Но уже через пару часов мне написала Эллен – добрая женщина с мягким сердцем. Она сразу предложила встретиться в тот же день, чтобы показать квартиру. Я, не раздумывая, согласилась.
Когда я приехала, Эллен уже ждала меня у подъезда. Дом выглядел так, будто его построили еще в эпоху динозавров: обшарпанные кирпичные стены, четыре этажа и человек десять жильцов, все пожилые. Мы поднялись по узкой лестнице с ковровым покрытием, которое когда-то было красным, а теперь стало грязно-коричневым. На каждом этаже пахло по-разному: на первом – едой, на втором – старыми книгами, на третьем – чем-то лекарственным.