Убедившись, что крышка держится крепко, я протягиваю напиток Эмметту. В этих джинсах с дырами на коленях и застиранной рубашке в красно-зеленую клетку он напоминает мне клоуна. Кто вообще в наше время носит такую безвкусицу?
– Твой капучино, Эмметт, – произношу я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, и тут же, почти машинально, добавляю: – Хорошего вечера.
Взгляд упорно скользит мимо его лица – к полу, к кофемашине, куда угодно, только не в его глаза. Отойдя к дальнему краю стойки, я хватаю тряпку и начинаю протирать уже безупречно чистую поверхность, лишь бы занять руки. Пожалуйста, просто возьми кофе и уйди.
Но он не двигается с места. Чувствую, как его глаза пристально следят за мной, и в воздухе повисает тягостное молчание.
– Лилиан.
Клянусь, если он снова начнет говорить пошлости, я протру не кофемашину, а его самодовольное лицо. Он снова зовет меня по имени. К вечеру в кофейне обычно становится пусто, и это дает ему больше времени и свободы для бессмысленной болтовни.
– Лил, я здесь, прямо перед тобой, – недовольно ворчит он. – Ты не можешь меня игнорировать.
Я досадно вздыхаю и поднимаю глаза на Эмметта. Хорошо, что он невысокого роста, и мне не нужно задирать голову, чтобы видеть его бледно-голубые глаза.
– Что-то еще? – спрашиваю я, приподняв бровь.
Добившись моего внимания, он кивает.
– Ты забыла вставить трубочку, – с той же слащавой наглостью он указывает подбородком на стакан с трубочками.
Конечно, он заметил, как сильно я бросила тряпку, потому что его губы расплылись в широкой улыбке, обнажая желтые зубы.
Меньше кури травку, придурок.
Я приближаюсь к нему и беру одну из трубочек для посетителей, которые лежат на барной стойке прямо перед ним. Хочу уточнить, что они здесь специально для клиентов – чтобы каждый мог выбрать ту, которая ему больше нравится. Эмметт, конечно, не глуп. Он просто пытается вывести меня из себя. Но я обещала Генри больше не поддаваться на его провокации.
Беру стакан и небрежно вставляю трубочку в отверстие на крышке.
– Теперь все? – спрашиваю я, стараясь сохранить спокойствие.
Он внимательно смотрит на свой стакан, как будто это произведение искусства, а не обычный капучино.
– Вот так, дорогая, – удовлетворенно кивает он и подмигивает мне. – Ты такая милая, когда злишься.
Ненавижу.
С моих губ срывается тихое рычание, и это вызывает у него еще более широкую улыбку. Я почему-то опускаю взгляд на его рот и тут же отворачиваюсь, пытаясь скрыть свое отвращение, которое не могу контролировать.