«Тот самый мужчина
В безупречной рубашке… которую я…»
"Господи, Амели, ну почему ты такая дура?!" – пронеслось у нее в голове, пока она стояла, чувствуя, как пот стекает по спине. Лицо горело, будто ее поджаривали на медленном огне, она опустила глаза и закусила губу, чувствуя себя провинившейся школьницей, особенно вспоминая, как сунула ему тот злополучный доллар…
Он неспешно обошел кабинет, его тень скользила по стеклянной стене, как тень гильотины. В закрытом пространстве он казался еще более массивным, чем утром. Высокий, с резкими чертами лица – будто высеченный из гранита скульптором, ненавидящим человечество. Глаза – черные, бездонные, изучающие, как прицел снайперской винтовки.
– Интересно, – его голос звучал как лезвие по шелку. – Мисс Алдер, если я не ошибаюсь?
Амели кивнула, внезапно ощутив себя школьницей, пойманной на списывании на экзамене.
– Какая… занятная случайность, – он взял ее резюме двумя пальцами, как берут улику с места преступления. – Сегодня утром вы облили меня кофе, а сейчас претендуете на работу в моем издательстве.
– Я… – Амели сглотнула, чувствуя, как ее голос предательски дрожит.
– "Я"? – бровь Престона поползла вверх, как курок пистолета. – Пару часов назад вы были куда красноречивее. Куда делась ваша фирменная дерзость?
Жар разлился по ее щекам, как расплавленный свинец.
Престон сел в кожаное кресло, которое вздохнуло под его весом, развернул ее резюме:
– Так… Факультет английской литературы. "Silver Page Press". – Его пальцы постукивали по полированной поверхности стола, как пальцы следователя по допросу. – И рекомендация… О, да: "Слишком резкая. Слишком дерзкая". Как точно подмечено.
Он откинулся в кресле, и солнечный свет из окна выхватил его профиль – резкий, как лезвие.
– Позвольте угадать: назвали чью-то рукопись "литературным мусором".
Амели сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, оставляя полумесяцы.
– Нет. Это была рукопись жены мэра. Я сказала, что это читается как инструкция к микроволновке. Потому что это так и было.
Тишина повисла между ними, нарушаемая только тиканьем стальных часов на стене, отсчитывающих последние секунды ее карьеры.
Престон медленно улыбнулся.
– Наконец-то. Я уже думал, утренняя фурия превратилась в испуганную мышку.
Он швырнул на стол ее правки к тексту Тейлора, которые приземлились с глухим стуком.