Но тут же она ухмыльнулась, закусив губу. В очередной раз вагон дёрнулся, и мужчина в грязных кроссовках, пахнущий чесноком и безысходностью, чуть не упал лицом прямо ей в грудь. Его ладони впились в поручень рядом с ее плечом, и она почувствовала, как его дыхание, горячее и тяжелое, обожгло ее кожу. Быстрей бы оказаться дома…
Она скользнула взглядом по своему декольте, и должна была отдать ему должное, потому что, черт возьми, иногда быть объектом желания – это единственный способ напомнить себе, что она все еще жива. А потом вспомнила, как он смотрел на неё сегодня в кафе – будто она была не просто женщиной в тесной блузке, а загадкой, которую ему не терпелось разгадать. Он намеренно пропускал её вперёд, придерживал дверь, а его взгляд… он аж поджигал её изнутри. Он горел, но не так, как у этих метро-ловеласов, а… будто читал её, как рукопись, в которой каждое слово – намёк, каждое движение – предложение.
Конечно, она заметила. Но сделала вид, что ничего не поняла.
Хотя он и прятал это за шуточками, за этой маской, но она видела – в глубине его глаз что-то шевелилось. Что-то настоящее.
«Интересно, что он за человек? – промелькнуло у неё в голове. Стало так интересно узнать о нём больше… – Как он стал тем, кто он есть? О чём молчит? Что его бесит? Что заставляет смеяться до слёз? Хочу видеть его суть, его глубину… Хочу знать, о чём он думает, когда остаётся один.»
И тут в её сознании пронеслись его слова: «Тебя никто не обидит» Почему он это сказал? Почему так смутился после? Это было не свойственно ему… Столько «почему», а ответов – ни одного. Тепло разлилось по телу, будто её обернули в мягкий плед, и она невольно расплылась в улыбке.
«Точно, Лора!» – резко оборвала себя Амели. «Точно!!! Она же говорила, что Престон писал рассказы, когда учился до «Теней Версаля», а это значит, она сможет их найти.»
Дома Амели поставила на стол бутылку красного— крепкого, терпкого, такого, от которого щёки розовеют, а мысли становятся смелее. Бутылка со звонким "чпоком" рассталась с пробкой, и аромат спелых ягод с нотками дуба заполнил комнату. В руках болтался пакет с едой: двойной острый ролл с говядиной, двойной чеддер и да-да, побольше перца! – как она настойчиво просила у продавца в магазине, куда частенько заскакивала по пути, едва не споткнувшись о порог в предвкушении вкусного хаоса.