Полуголая в душном сумраке в объятиях чужого любовника она почему-то вспомнила, как вечность назад их отцы – тогда еще оба молодые, эффектные мужчины, на приеме после охоты подозвали к себе играющих детей.
– Скажи, Микки, нравится тебе Мари? – напрямую спросил герцог Эльмпт, а барон Несслер гулко хохотнул, от чего его роскошные усы забавно вздернулись вверх и развеселили девочку. Она тогда звонко рассмеялась, а внезапно густо покрасневший Микаэль только кивнул.
– Вот подрастете – свадьбу сыграем. Породним самые славные семьи во всей Балтии, устроим бал на зависть самому князю.
Теперь же ни свадьбы, ни славного рода Эльмпт – лишь убежище по кроватью, где несостоявшийся жених несколько минут назад обнимал другую. Не то чтобы Мари хотела за него замуж или когда-то питала к Микки трепетные чувства. Он был из прошлой жизни – где жива красавица-мать, горд и честен отец, а в доках фамильного замка строится первый в Балтии воздушный корабль. Фрейлине стало горько и тошно, и, точно вторя ее мыслям, противный голос Зубендер произнес:
– Где эта лентяйка Эльмпт? Присутствовать при утреннем туалете княжны ее прямая обязанность! Просто поразительная безответственность! Впрочем, неудивительно, учитывая репутацию ее отца. Яблочко от яблоньки, знаете ли…
– Миледи, а вы слышали последние новости? Говорят, герцог переоборудовал замок под игорный дом, как в Монте-Карло и выписал танцовщиц из самого Парижу…
Заискивающий голос принадлежал Пышке, так между собой Амелия и Мари называли полную, вечно желающую угодить, служанку Доротеи. Вторая прислуга за потупленный взгляд и непримечательную внешность получил прозвище «Мышь».
– Поставил в хлеву стол крапленые карты метать, а деревенских бесстыдниц уговорил плясать в одном белье. В это я скорее поверю. Такому запустению, как в Гердау, даже плавучие земли Фоморов позавидуют. В последний визит граф сам открыл мне дверь – небритый, пьяный, в одной рубахе. Вероятно, камердинера пропил вместе с фраком, а совесть с достоинством отдал за долги, как свою дочь.
Мари под кроватью стиснула кулаки и сжала зубы. Одно дело самой считать отца никчемным пропойцей, и совсем другое, когда честь семьи позорит личный враг. А Доротею Зубендер она отнесла к лагерю неприятелей с первой встречи пятнадцать лет назад.
– Что вы забыли в замке Эльмптов? – подала голос Амелия. Мари задавалась тем же вопросом.