– Вынуждена была посетить это Богом забытое место по делам государственной важности, – проскрежетала старшая фрейлина.
– Охх, – выдохнула княжна, которую, судя по пыхтению служанок, затягивали в корсет. – Не припомню, чтобы посылала вас к герцогу с поручением.
– Ваше Светлейшество, надеюсь, простит мне личную инициативу и позволит напомнить, что грядущей весной истекает десять лет со дня исчезновения вашего батюшки, незабвенного Ипполита Семнадцатого, а стало быть, вы вступаете в права наследования. И чтобы все прошло идеально, я должна была удостовериться…
– Ай! – выкрикнула Амелия. – Это мои волосы, а не кобылий хвост! Можно быть аккуратнее с вашей княжной?!
Невнятное извиняющееся бормотание сопровождалось шуршанием многослойной шелковой юбки и нетерпеливым постукиванием каблука старшей фрейлины.
– В чем удостовериться? – спросила Амелия, и Мари усмехнулась – иногда дуреха проявляла удивительную цепкость, впиваясь в собеседника, как приставучий репей.
– В том, что Густав Эльмпт, следующий за вами в очереди наследования и единственный мужчина, максимально близкий к княжеской фамилии, не будет чинить препон.
– И?
– Он не может починить паровой котел, да и, судя по всему, шестеренки в мозгу графа давно проржавели от выпитого, – довольная шуткой, Доротея рассмеялась. Пышка ответила подобострастным смешливым эхом.
Мари под кроватью дернулась от возмущения, впечатываясь затылком в буковую перекладину. С искривленных губ едва не слетел крик гнева и боли, но Микаэль одной рукой притянул девушку к себе, другой зажимая рот.
– Тсс… – прошипел гвардеец, успокаивающе гладя фрейлину по спине. Несмелые поглаживания становились увереннее с каждым движением, постепенно опускаясь на талию и ниже. Азарт опасности и недозволенной близости вспыхнул в мужских глазах искрами желания. Зажимавшая рот ладонь ослабла, пальцы нежно очертили контур губ, прошлись по щеке, скользнули на шею.
Мари старалась прислушаться к разговору наверху, но он перешел на тему сезонной моды и меню грядущего бала, а друг детства меж тем оказывал совсем не дружеские знаки внимания, изучая округлости ягодиц и вдыхая ее духи в непосредственной близости от виска.
– Ты могла стать моей невестой, – хриплый шепот обжег мочку уха, а губы коснулись тонкой кожи настойчивым поцелуем. Девушка замерла – отбиваться, как и поддаваться было опасно и неразумно. Их могли раскрыть в любой момент. Отвечать взаимностью любовнику подруги в планы не входило, по крайней мере, если от этого не намечалось ощутимой выгоды. Однако, повод для шантажа никогда не был лишним – и пока губы мужчины прокладывали дорожку поцелуев от шеи вниз к ключицам и груди, миледи Эльмпт прикидывала, чем именно, как и сколько Микаэль Несслер заплатит за приступ внезапной страсти.