– Днем отец постоянно проверяет записи камер. А мне нужно, чтобы он их посмотрел утром.
В это время наш самолет уже будет идти на посадку.
Ночью особенно приятно совершать зло.
Звук поворота ключа, и мы тихонько входим вовнутрь особняка. Стены с картинами, темное дерево перил и окон окутывает вечное одиночество. Забавно, но я поклялась себе не переступать порог этого дома – и вот я здесь.
Отец так и не сознался, на каком аэродроме базируется парк малой авиации, – именно эти сведения мы и постараемся отыскать в его кабинете. Представляю физиономию папашки, когда он узнает, что я угнала его маленький самолетик в Европу.
– Он летчик?
Поднимаю голову на Риту, которая внезапно решила поинтересоваться моим отцом. Телефонный фонарик, которым я подсвечиваю бумаги на столе, слегка вздрагивает.
– Всю жизнь, – отчеканиваю, не вдаваясь в подробности.
Затхлость кабинета ударяет в нос, а позже присоединяется запах мебели. Родителей в городе нет, и комната не проветривается.
Чтобы ускорить дело, утонченная Рита тихонько обходит громоздкий стол из темного дерева, за которым отец всегда что-то записывает. Раньше, сидя здесь, он отчитывал меня, если я приносила из школы тройки. Комната вдруг покрывается еще более опасной мглой – все меркнет от воспоминаний.
– О, такая мягкая обложка. Это инициалы твоего отца, да?
В руке Риты зажат знакомый блокнот. Каллиграфическим шрифтом, напоминающим вензеля на кованых воротах, в нижнем правом углу выведены буквы «БПС». Блокнот принадлежит Багрову Петру Семеновичу, моему отцу.
– Ты нашла кое-что важное.
Узнаю обложку. На оборотной стороне записной книжки изображен маленький «боинг» модификации 757-200. Подушечкой пальца провожу по шероховатости от углублений штампа. Это мамин подарок отцу в день его рождения. «Эмбраер» появился примерно в то же время.
В луче телефонного света отцовские кривые буквы располагаются на странице, где типографской краской выведено «Первое января». Мой указательный палец двигается по строчкам, пока Рита держит смартфон.
– «Эмбраер» прошел регистрацию зимой… – начинаю с остановками. – А в феврале сформировалось расписание рейсов. В том месяце самолет дважды летал в Рим…
После последних слов прочищаю одеревенелое горло. Неужели отец купил себе частный самолет для поездок в Италию?
Мое молчание в неприятном осознании не дает воспринимать активный шепот Риты. На свету уже давно мелькают красные флаги с сигналами «стоп». Но сейчас я еще больше уверена в своих намерениях угнать этот самолет подальше от отцовской итальянской жизни.