Мелочи. Обрывки. Следы, заметенные под ковер официальной науки. Но они складывались в тревожную картину. Картину, где "Сдвиг" был не благостной адаптацией, а чем-то иным. Болезнью? Побочным эффектом? Или… вмешательством?
Эвелин нашла упоминание еще одного имени. Доктор Елена Петрова, био-токсиколог, чьи ранние работы связывали некоторые неврологические отклонения с промышленными загрязнителями. Она тоже исчезла с радаров примерно десять лет назад. Эвелин решилась.
Она открыла "Сеть Призраков" – анонимный, децентрализованный мессенджер, популярный среди тех, кто ценил конфиденциальность выше удобства интерфейса. Создала временный, не привязанный к личности профиль. И отправила короткое, тщательно зашифрованное сообщение на старый, вероятно, давно неактивный публичный ключ Петровой:
Д-р Петрова, интересуюсь вашими ранними работами по нейротоксинам и когнитивным эффектам. Готова обсудить конфиденциально. Коллега.
Отправить. Клик. Сообщение ушло в пустоту цифрового эфира. Шанс на ответ был минимальным. Но сам факт отправки этого сообщения ощущался как пересечение невидимой черты. Она больше не была просто наблюдателем.
Она закрыла все окна, стерла логи поиска, насколько это было возможно. Выключила терминал. Кабинет погрузился в темноту, нарушаемую лишь тусклым светом ночного города за окном.
Она стояла у окна, глядя на огни. Сколько еще таких, как она, сидят сейчас в своих кабинетах или квартирах, пытаясь найти смысл в ускользающей реальности, пытаясь расслышать правду за шумом официальных заявлений?
Ответа не было. Только тихий шепот дождя по стеклу и холодное ощущение опасной тайны, к которой она только что прикоснулась.
Сообщение, брошенное в безмолвный колодец "Сети Призраков", осталось без ответа. Дни шли, складываясь в недели. Ожидание ответа от доктора Петровой – или кого-то, кто мог перехватить сигнал – превратилось в низкочастотный гул тревоги на периферии сознания. Эвелин решила пока отложить этот рискованный вектор. Опасно было даже думать об этом слишком часто – ее собственные мысли могли стать самым ненадежным шифром.
Она вернулась к данным. К тому, что было здесь, перед ней, на мерцающем экране ее рабочего терминала. К загадке "Кассандры". К идее математического паттерна, объединяющего, казалось бы, несвязанные явления – рост аутизма и калейдоскопическое изменение карты человеческих влечений и идентичностей.