Полиция, получив сигнал о пропаже Алисы, развернула расследование. Начались допросы персонала, опросы свидетелей, осмотры окрестностей, поиски каких-либо улик. Полицейские патрули прочесывали улицы, леса, поля, заброшенные здания, а волонтеры расклеивали на каждом пустом столбе фото пропавшей Алисы. Полиция работала, не покладая рук. Они опрашивали свидетелей по кругу, проверяли записи с камер видеонаблюдения, анализировали данные, но все было напрасным. Поиски разворачивались снова и снова: волонтеры, которых собрали Вероника и Яков, вместе с ними, охватывали все вокруг – городские парки, лесные массивы, заброшенные здания и промышленные зоны, даже старые шахты. Социальные сети бурлили от новостей и призывов о помощи. Но все было напрасно. Алиса словно растворилась в воздухе и казалось, попросту исчезла с лица земли. Каждый день приносил новые разочарования. Каждый вечер все разбредались по своим комнатам и каждого поглощало отчаяние. А с новым утром, все собирали себя по кусочкам и шли снова с надеждой. Никто не сдавался, до последнего, продолжали поиски и верили в то, что Алиса жива, что она где-то рядом. Но наступала ночь и вместе с ней их надежда таяла, как снег среди весеннего солнца. Поиски так и продолжались день за днем, но результатов не было. Ни единого следа. Полицейские признавали, что дело зашло в тупик. Отсутствие свидетелей и улик, хоть какого-либо намека на то, что произошло в той палате, только все усложняло и не давало двигаться вперед даже в своих личных выводах и предположениях. Майкл, глядя на беспомощность полиции, чувствовал, как отчаяние сжимает его горло. Он знал, что ответы ему нужно искать самостоятельно. Он не мог просто сдаться, не имел на это права. Ведь где-то там, в кромешной тьме, его ждала Алиса. И он должен был найти ее, заплатив любую цену.
В бесполезных попытках найти ее – прошло много времени, все уже сбились со счета… Наверное месяц, или полтора… Марфа старалась держаться из последних сил, но надежда гасла, словно тлеющая свеча, с каждым днем все больше…
Майкл не падал духом, но все чаще, заглядывая к своим ребятам в паб, по вечерам, налегал на виски. Его поглощала неимоверная тоска по любимой девушке, он так и не смирился с утратой, не мог понять как такое возможно – просто испариться из больничной палаты, где кругом, казалось, полно людей. Он думал об этом, сидя у барной стойки, потягивая двойной виски со льдом из запотевшего стакана, который приятно холодил ладонь. И отчего-то, погрузившись в воспоминания, он вдруг подумал: