Вечером у Стаса был гость. Андрей Костюков, невысокий идеально сложенный мужчина, преподавал химию в местной школе. Он был единственным, с кем молодому доктору захотелось здесь подружиться. И в своем роде уникальным человеком. Окончив университет, Андрей приехал работать в родной поселок. Так поступали единицы. Обычно, вырвавшись за пределы Высокого, получив институтское образование, девушки и молодые люди предпочитали не возвращаться в родные края. Дело было не в провинциальности места, многие оседали в городках, сопоставимых по размерам и инфраструктуре. Но в Высоком было так мало впечатлений, что хотелось, как минимум, поменять примелькавшуюся картинку и опостылевший круг общения. Пусть на аналогичные, но другие. Это создавало иллюзию, будто меняется и сама жизнь. Андрей смотрел на эти вещи трезво, и любил повторять что-то вроде «где родился, там и пригодился». И делал это всякий раз по-разному: то с сарказмом, то с болью, то с явной скукой. Стас думал, не окажись его друг в плену своих колбочек и спиртовок, из него бы вышел гениальный актер. Андрей был единственным человеком, которому молодой врач рассказал о видениях. Не сразу конечно, только после того, как обрел уверенность в том, что они регулярны. На удивление, реакция друга была спокойной. Он обнял Стаса за плечи, и без своего обычного шутовства серьезно заметил:
– Если нужно поделиться, так и знай, я рядом, – и тут же хитро улыбнувшись, добавил.– Я не сдам тебя в областной дурдом, не волнуйся. Собственноручно в столичный отвезу. Ты достоин сходить с ума со всеми удобствами.
Стас слишком хорошо знал Андрея, чтобы насторожиться от второй части фразы или усомниться в откровенности первой.
– Даже не спрашиваю, ты ли принимал Стрелковского наследника, – выпив первую рюмку и захрустев огурцом начал разговор Андрей. Стасу и самому хотелось поделиться, но начинать разговор он не спешил.
– Я принимал. Всё в штатном режиме, дежурил сам.
– И как оно?
– Ничего выдающегося. Обычная жизнь обычного человека.
– Скучно, брат, все больше обычных людей. Всё меньше Ломоносовых, Менделей и Кантов. А даст ли Высокое миру своего Флеминга? Дорогой друг, мой ответ – нет. Или да. Но не в этой жизни.
Стас терпеливо ждал, когда Андрей перестанет дурачиться. И тот будто угадал тревогу друга.