Там у аиста, в четвертом доме с краю, на прибитом к макушке старого обпиленного дерева колесе от обычной телеги, было свито гнездо.
– Ловко, – перестав кусать зубами травинку, шевельнулся Бобылев, вытянул правую, затекшую от лежания ногу.
– Не совсем, – послышался за спиной густой басовитый голос, – аист должен был убить гадюку с первого раза, максимум со второго, а он справился лишь с четвертого. Бракодел, а не аист, у нас в Узбекистане аисты работают много лучше.
Скользнув рукой по бедру – проверил, на месте ли кнопочный нож, Бобылев поспешно поднялся и, склонив голову набок, колюче глянул на приближающегося к нему человека. Рот у него дрогнул в слабой, словно бы неохотной улыбке.
– Не знаю, плохо это или хорошо, но я такой спектакль видел первый раз в жизни. Интересно было.
– Я видел хоть и не в первый раз, но мне тоже было интересно, – пришедший, в свою очередь, также цепко, не пропуская ничего, оглядел Бобылева, отметил землистый, совсем неюжный, будто человек этот никогда не нежился на благодатном здешнем солнце, цвет лица, налитые жидкой сталью глаза, твердый рот и неожиданно усмехнулся, не удержался – у Бобылева были пухлые, словно лепешки, красные уши, резко оттопыренные в обе стороны. Очень похоже на Чебурашкины локаторы. – А чего бледный такой?
Бобылев также внимательно, стараясь, чтобы из взгляда ничего не выскользнуло, ни одна мелочь, рассматривал пришедшего, – фамилия его была Шотоев, – Шотоев был черноволос, курчав, насмешлив, глаза у него были синие и холодные, как зимнее небо, гладко выбрит – ни одна ворсинка не проступает на щеках, ноги кривоватые, ступнями чуть набок, но, несмотря на дефект, они крепко держат плотное тело на земле. Сбить с ног этого человека было непросто.
– На дне лежу, потому и бледный, – нехотя ответил Бобылев.
– Грех имеешь большой? – спросил Шотоев, хотя прекрасно знал, что за грех числится за Бобылевым: в драке тот сгоряча пырнул ножом парня из одного горного аула, рана оказалась глубокой и бедного парня не довезли до больницы, по дороге он попрощался с матерью, с отцом, с родной землей, с высоким здешним небом и испустил дух. По законам гор убийца должен был лечь рядом с убитым, вот родственники того парня и выслеживали Бобылева.
– По российским понятиям – не очень, – медленно, тщательно выговаривая, словно бы прожевывая каждое слово, ответил Бобылев.