Ульяне представилось, что вот в таком цинковом гробу возвращается на Родину, куда в мыслях беспрестанно устремлялся, Пётр Григорьевич. Утешилась бы этим его душа? Наверное. Но и закручинилась бы… Ведь никто, совершенно никто не навещал бы его могилку, даже если схоронили бы в родных местах. Разве что сама душа, да и то до сорокового дня, а если Господь услышал её, Ульяны, стенания, до исхода уходящего лета…
В этот миг сознания коснулась… паутинка. То есть не сознания – виска. Откуда здесь-то? – отозвалось мимолётно. Отозвалось да тут же, кажется, и забылось.
Ульяна подняла взгляд к звёздному небу. Отыскала Полярную. Интересно, узнает ли старик всю глубину небесного цвета?
15
За лето Ульяна мало-помалу пришла в себя, немного поуспокоилась, поостыла, благо какая-то информация от Лариски, пусть и не регулярно, с паузами, поступала. То эсэмэска, то фото, то видео. Вот эпизоды свадебного путешествия: Лонг-Бич – океанский пляж, бунгало в кемпинге для молодожёнов, аквапарк, аттракцион «русские горки»… – всё это в Калифорнии. А здесь уже посерёдке Америки – в штате Айова. Это семейное ранчо, угодья которого простираются до горизонта, – снято с высоты частного самолёта; это конюшня, у коновязи – породистая кобыла с жеребёнком; это просёлочная дорога, по сторонам которой кукурузные поля… И везде, в каждом сюжете – Лариска, её дочь. Хоть и странным всё это казалось, нереальным, но фотографии подтверждали: Лариска, её непутёвая дочь, – жена вот этого верзилы-ковбоя, который скалит свои лошадиные зубы.
С летней производственной практики, которая проходила в Скандинавских горах, вернулся Серёжа. Как всегда, немногословный, строгий, сосредоточенный. На лбу ранняя поперечная складка. Похож на своего отца, но по характеру жёстче, суровей. Не юноша, тем более подросток, какими нередко выглядят его ровесники, а мужчина.
Посадив сына за стол, Ульяна принялась кормить его и меж переменой блюд, не торопясь, поведала о главной семейной новости, стараясь не выдать своей горечи. Удалось ли ей это, так и не поняла. Заметила только, что складка меж густыми бровями сына углубилась. На мобильные фотографии он глянул вскользь. Чуть дольше задержался на портрете свояка-американца, обнимающего морду лошади. «Не отличишь», – сказал как припечатал. А потом выложил свою новость.